— Понятно, что Приднестровье себя рассматривает как часть России, там живут русские люди, и кроме того, существовать в виде такого анклава без поддержки России Приднестровье не в состоянии. Поэтому даже с точки зрения интересов населения республики в перспективе интегрирование в состав России решит для Приднестровья массу и экономических вопросов, и вопросов безопасности, и даже вопросов выхода на международные рынки, потому что сейчас с этим у него проблемы. Но это будет зависеть от общего развития международной обстановки. Понятно, что все части разорванной страны, так или иначе, будут стремиться к воссоединению, но пока, к сожалению, эти вопросы непрогнозируемы.

— Если говорить о тех инструментах, которые возможны, то каким образом могло бы быть осуществлено воссоединение?

— Для начала существует такой механизм, как Евразийский экономический союз, причем заявлено, что Россия в перспективе рассматривает его в том числе и в качестве политического объединения. И в свое время было заявлено Путиным, что Россия пытается создавать его по лекалам Европейского союза — а в тот момент, когда это заявлялось, ЕС как раз рассматривался уже практически как федеративное государство. Он уже перешагнул за рубеж конфедерации и очень быстро продвигался по пути усиления центральных общеевропейских органов власти, хотя сейчас этот процесс притормозился и в каких-то вопросах пошел вспять.

Поэтому понятно, что если мы говорим о перспективе создания какого-то крупного конфедеративного политического объединения вокруг России, то в значительной степени это интеграционные проекты, которые напоминают если не Советский Союз или Европейский союз, то, так или иначе, являются в том числе и политическими объединениями. Неважно, как вы это назовете — важно, какую суть вы туда заложите.

— Сейчас идет блокада Приднестровья, и в будущем, если состоится присоединение, могут понадобиться элементарно транспортные связи. Как это возможно при текущей обстановке?

— Вот когда мы говорим о создании крупного интеграционного объединения, то предполагаем, что то состояние дел, которое мы видим сегодня, не будет продолжаться вечно. То есть мы предполагаем, что и Украина, и Молдова вернутся к интеграционным проектам с Россией просто потому, что у этих государств нет другого шанса выжить.

Ну, а если они выберут другой путь, то тогда надо понимать, что эти государственные образования будут исчезать или разваливаться. А если эти государственные образования исчезли, то это тоже другая геополитическая реальность, которая в значительной степени развязывает России руки.

— Какие сейчас есть проблемы у Приднестровья, которые можно было бы решить в рамках какого-либо союза?

— У Приднестровья сейчас есть самая крупная проблема — это проблема его легализации, потому что оно существует в формате непризнанного государства. И хотя за счет длительных переговоров с Молдавией определенные успехи на пути легализации и внешнеэкономической деятельности Приднестровье достигло, тем не менее, оно не может даже на мировых рынках вести себя совершенно свободно. Во-вторых, оно все равно вынуждено торговать через Молдову, получать соответствующие разрешения и, в конце концов, Кишинев может в любой момент заблокировать его внешнеэкономическую деятельность.

Интеграция позволяет Приднестровью через механизмы ЕАЭС самостоятельно выходить на мировые рынки. Сам процесс интеграции достаточно сложный, потому что на сегодня Приднестровье рассматривается как часть Молдовы, и просто так взять и принять его в ЕАЭС никто не может. Даже для того, чтобы эту схему проработать, нужен тоже не один год упорной дипломатической работы. Но если мы рассматриваем гипотетически интеграцию Приднестровья в эту структуру, то через нее ПМР может фактически легализоваться как субъект международных отношений и как субъект, что наиболее важно, международных экономических отношений.

— А каковы если не экономические проблемы, то основные угрозы для республики?

— Во-первых, всегда присутствует угроза военная. Всегда может возникнуть желание ликвидировать приднестровскую государственность короткой военной операцией. С учетом того, что тыла там практически нет, а территория простреливается насквозь, то сбрасывать ее со счетов нельзя.

Дальше существует угроза экономической блокады. Постоянно существует угроза, что Приднестровье удушат в кольце, потому что прорвать блокаду может только Россия, и только военным путем. Если Молдавия, действуя по согласованию с Украиной и Румынией, может при желании применить такой метод, и если она решит идти до конца, то тогда возможен только военный путь решения. Дольше полугода в кольце блокады Приднестровье просто не выдержит.

Существует и риск постоянной социальной дестабилизации. Население годами живет в государстве с неопределенным статусом и с очень шаткой экономикой.

— А как будут влиять националистические настроения — как со стороны Украины, так и со стороны Молдавии?

— Безусловно, они влияют и будут влиять, вспомним хотя бы то, что как только на Украине произошел националистический переворот, сразу же Украина и Молдавия вместе пытались организовать блокаду Приднестровья. И отношения с Молдавией у Приднестровья резко ухудшились, когда в Кишиневе произошел националистический переворот. Националистические режимы, к тому же еще и русофобские, на границах Приднестровья ему создают дополнительные проблемы.

— В таком случае, что объединяет Приднестровье и Россию, и каковы шансы на объединение?

— Приднестровье и Россию объединяет необходимость для Приднестровья выжить. Поскольку сейчас российское государство укрепляется, то шансы соответственно возрастают оказаться не только в едином экономическом, но и, возможно, политическом объединении.

Если российское государство начнет слабеть, то шансы будут сокращаться, потому что само по себе Приднестровье ничего не значит на мировой арене. Оно не в состоянии себя сохранить самостоятельно. Поэтому все шансы зависят от состояния дел в России и от положения дел в России.

Беседовал Алексей Половников