Он отметил, что российский лидер — «сильная личность». «Поэтому с Россией можно сотрудничать в том, что касается больших действий, которые требуют решимости и настойчивости как от супердержавы», — добавил Хаменеи.
Идея «изолировать» американцев, высказанная на столь высоком уровне, звучит заманчиво. Правда, надо понимать: сейчас доля РФ во внешнеторговом обороте Ирана занимает всего 4,2%, а иранская доля в обороте России и вовсе едва заметна — 0,4%. Это значит, даже если перевести всю взаимную торговлю на национальные валюты, погоды в плане дедолларизации такой шаг не сделает.
Но, во-первых, только в 2016 году объем товарооборота между Ираном и РФ вырос по сравнению с 2015-м сразу на 70%, до $ 2,2 млрд. И этот показатель будет и дальше расти. В Тегеране Путин подтвердил, что российская сторона планирует поставлять газ на север Ирана по трубопроводу Азербайджана. А глава «Роснефти» Игорь Сечин на полях российско-иранского саммита сообщил о планах сотрудничества с Иранской национальной нефтяной компанией (NIOC) в области нефтегазодобычи с объемом инвестиций до $ 30 млрд. и добычей нефти до 55 млн. тонн в год.
Во-вторых, никто не отменял бартер. В феврале освободившийся от санкций Иран вернулся к теме «нефть в обмен на товары» — о таких поставках Москва и Тегеран начали договариваться еще с 2014 года. Речь идет о продаже России 100 тыс. баррелей нефти в сутки (5 млн. тонн в год), половина из которых может быть оплачена деньгами, половина — товарами из РФ на сумму до $ 45 млрд. (железнодорожная техника, большие грузовики и автобусы, оборудование для аэродромов, самолеты). Как заявил в сентябре министр энергетики РФ Александр Новак в кулуарах Восточного экономического форума, РФ и Иран «дорабатывают» детали этой сделки.
Так что если новые российско-иранские проекты, как предлагает Али Хаменеи, будут финансироваться в национальных валютах, это может стать для США болезненным ударом. Во внешней торговле важен прецедент, и примеру Тегерана могут последовать другие страны Ближнего Востока. И не только они.
По мнению Пола Крэга Робертса — доктора экономических наук, бывшего заместителя по экономической политике главы Минфина США в администрации Рональда Рейгана — больше всего Вашингтон волнует, что от взаимных расчетов в долларах могут отказаться Китай с Россией, и тем самым ослабить могущество американской валюты.
В Пекине, напомним, поддерживают осуществление инвестиций в российские проекты в юанях, и говорят об интересе к Дальнему Востоку РФ. Как заявил глава Российского фонда прямых инвестиций (РФПИ) Кирилл Дмитриев, первые инвестиции в юанях совместного с China Development Bank фонда могут быть одобрены уже в первом квартале 2018 года.
Если Тегеран и Москва начнут теснить долларовую систему, и к ним присоединится Пекин, это может стать началом конца доллара как инструмента контроля США над остальным миром.
— У Ирана богатый опыт противостояния экономическим санкциям США, — отмечает председатель Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессор кафедры международных финансов МГИМО (У) Валентин Катасонов. — Впервые эти санкции были введены Вашингтоном в 1979 году, и скоро будет четыре десятилетия, как Тегеран живет в условиях ограничительных мер.
Безусловно, Иран понес определенные издержки, но с другой стороны, он полностью адаптировался к санкциям. России и раньше был полезен иранский опыт противостояния. А сейчас новый закон США о дополнительных санкциях, который Дональд Трамп подписал 2 августа, фактически объединил три страны — Россию, Иран и КНДР. Как говорится, сам бог велел нам сотрудничать в рамках этого треугольника.
К сожалению, пока сотрудничать не слишком получается. С Пхеньяном, к примеру, у нас довольно тяжелые отношения из-за того, что в августе мы подержали резолюцию Совбеза ООН о новых санкциях против Северной Кореи, внесенную американцами.
— Сам Иран использует доллары во внешних расчетах?
— Формально — не использует: в свое время США заблокировали работу иранских банков. По итогам подписания в 2015 году Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по иранской ядерной программе США начали потихоньку размораживать иранские активы, но с приходом в Белый дом Трампа ситуация стала возвращаться на круги своя.
На деле, иранцы все же используют американскую валюту — через подставные фирмы, банки и компании в Европе. Это довольно сложные схемы.
Кроме того, у Ирана установились тесные связи с Китаем — гораздо более тесные, чем у Ирана с Россией. Тегеран поставляет в КНР «черное золото» в рамках так называемой встречной торговли. Это означает, что нефть продается за юани, и часть этих юаней размещается на счетах китайских банков. Именно поэтому Иран значительную часть импорта осуществляет из Поднебесной. При этом деньги, которые у Ирана лежат на китайских счетах, до конца не используются.
Другие варианты расчетов, к которым прибегает Тегеран — это бартер и золото. Особенно активно желтый металл используется при торговле с Турцией — это видно из того, как активно Анкара стала скупать золото на мировом рынке.
Американцы, чтобы разрушить эту схему расчетов, включили в новый санкционный закон операции Тегерана с золотом. Но расчеты в желтом металле сложно проконтролировать — это вам не транзакции в долларах, которые проходят через банковскую систему США. Так что и сегодня золото как платежный инструмент используется Ираном очень широко.
— Россия может наладить с Ираном масштабную торговлю по бартеру?
— На мой взгляд, вряд ли. Масштабная бартерная сделка «нефть в обмен на товары», которая готовилась на протяжении последних лет, я считаю, не будет реализована. Когда она задумывалась, под санкциями находился только Иран. Предполагалось, мы будем закупать большие объемы иранской нефти и заниматься ее реэкспортом. Но сейчас ограничительные меры распространяются и на Россию. Я не исключаю, что в перспективе российские поставки «черного золота» также могут оказаться заблокированными.
В таких условиях нам важно обеспечить, прежде всего, реализацию собственной нефти. И вряд ли мы возьмемся оказывать такую услугу Ирану.
Нам, конечно, нужно наращивать товарооборот с Ираном, с тем, чтобы Тегеран входил хотя бы в десятку наших крупнейших торговых партнеров. Пока, увы, он не входит даже в двадцатку. Экономические санкции могут этому поспособствовать, но не через бартер «нефть в обмен на товары».
— Если мы уйдем от расчетов в долларах с Ираном и Китаем, насколько это ослабит американскую валюту?
— Плотину здесь, как ни странно, может прорвать не Россия и не Иран, а Саудовская Аравия. Пекин, не особо это афишируя, уже два года ведет переговоры с Эр-Риядом на предмет поставок нефти за юани. Надо сказать, КНР на сегодня является крупнейшим импортером «черного золота» в мире, и до недавнего времени главным поставщиком нефти в Китай была Саудовская Аравия (сейчас ее потеснила Россия).
Пекин фактически поставил Эр-Рияду ультиматум: давайте торговать за юани — и точка. Саудовская Аравия пока не соглашается, поскольку более 40 лет назад именно эта страна стала местом, где появились нефтедоллары: тогдашний госсекретарь США Генри Киссенджер провел переговоры с саудовским королем Фейсалом, и уговорил его продавать «черное золото» исключительно за доллары.
Поэтому сегодня Вашингтон грозит Эр-Рияду: мол, если продадите хотя бы баррель нефти за юани, вам не поздоровится. Но и нынешний король Сальман ибн Абдель-Азиз аль-Сауд — человек далеко не глупый. Он прекрасно видит, как США поступали со своими недавними союзниками, которые вдруг стали неугодными.
И здесь начинается серьезная игра. Эр-Рияд испытывает сейчас трудности с наполнением бюджета, и для поправки дел намерен продать 5% акций государственной компании Saudi Aramco — организовать IPO на площадках Нью-Йоркской и Лондонской бирж. По расчетам, это должно принести саудовской казне $ 100 млрд. Но неожиданно у Эр-Рияда стали возникать проблемы с готовящимся IPO — Запад пытается заблокировать сделку.
В этой ситуации Пекин сделал ход конем — предложил выкупить 5% акций у Эр-Рияда напрямую. Тем самым нейтрализуются попытки Вашингтона давить на саудовцев, а там, глядишь, Саудовская Аравия действительно начнет торговать нефтью за юани. Если Эр-Рияд решится на такой шаг, это действительно станет началом серьезного ослабления Америки.
Что касается России, к сожалению, у нашего кабмина нет четкой линии по уходу от расчетов в долларах. Лозунги, что надо переходить на альтернативные валюты во внешней торговле, время от времени провозглашаются. Но до дела, я считаю, по-прежнему не доходит.
— Уход крупных игроков от расчетов в долларах при торговле нефтью и газом действительно может изменить мировую экономику, — считает президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. — Но торговые отношения России с Ираном на это мало влияют, поскольку эти отношения ограниченные. Это связано с особенностью Ирана как торгового партнера.
Тегеран готов что-то покупать у двух категорий стран. Первая — у тех, кому он продает нефть и с кем рассчитывается энегоресурсами. Россия, понятно, к числу таких стран не относится. Еще одна категория — страны и государственные образования, от финансовых систем которых зависят иранские деньги, арестованные в рамках санкций. Это США и Евросоюз.
С точки зрения налаживания экономических связей с Ираном, именно США и ЕС имеют солидную фору. Именно в силу того, что иранские деньги в них зависли, и теперь могут использоваться — при наличии политических договоренностей — для новых сделок.
У России же Иран может что-то покупать только за «живые» деньги, а делать это ему очень не хочется. Именно поэтому готовность Тегерана «изолировать» США не стоит переоценивать.