Причем я хотел бы отметить, что российский генеральный штаб очень чётко сказал, что любой удар по сирийской армии может квалифицироваться как удар по российским военным. То есть фактически США предоставили дальше право выбора. Если вы хотите нанести удар, вы должны понимать, что будет ответный удар. Что, вы вступите в конфронтацию не с сирийскими войсками, это будет непосредственная конфронтация, пусть и на второстепенном театре военных действий, американских войск и российских войск. То есть это будут боевые действия, пусть без объявления войны, но боевые действия между американскими и российскими войсками. Такой конфликт опасен тем, что он может перейти в режим саморазвертывания, и самоподдерживания, когда каждый предыдущий шаг диктует следующий. Вы ударили, мы ответили, мы ответили, вы ударили.

И он очень легко входит в режим эскалации, который может довести и до непосредственного обмена ядерным ударами. Опять-таки, российское руководство очень чётко и недвусмысленно в течение последних двух лет, а все последние полгода особенно, конкретно и настойчиво демонстрирует: ядерной конфронтации мы тоже не боимся, нас этим не испугать. Мы этого не хотим, но готовы. Поэтому руководство США стоит перед очень сложным выбором. Обаме хотелось бы уйти красиво. Уходит он очень некрасиво, у него поражение на Украине и поражение в Сирии, попытка шантажа, военного шантажа и ядерного шантажа, это был его последний шанс передавить Россию. Поскольку на этот шантаж Россия не поддается, то, соответственно, надо выбирать: либо уходить с полностью провальной внешней политикой, либо все-таки попытаться рискнуть и выйти в режим не ядерной, обычной конфронтации в Сирии, попытаться организовать управляемый конфликт: ну вроде как ошиблись, промахнулись, это было случайно и мы извинились, и так далее.

Я думаю, что судя по тому, как вёл себя Обама до этого, что вряд ли он решится вот сейчас, под занавес, на прямую конфронтацию с Россией. Он не может не понимать, что это ему ничего не даст кроме возможной славы поджигателя мировой войны. Он уже просто не успевает до американских выборов ничего выиграть. Но поскольку в демократической администрации есть большое, даже преобладающее, количество людей, которые собираются играть в будущей команде Клинтон, и которые рассчитывают играть с более жёстких позиций в следующем году, то Обаму стремятся подтолкнуть к тому, чтобы эти более жёсткие позиции были заявлены уже сейчас. Для того, чтобы создать для Клинтон более удобную стартовую позицию.

Он находится под серьезным давлением, этим и вызваны все его последние заявления, он пытается ограничиться просто заявлениями. Скорее всего, до ухода Обамы так и будет, но дать стопроцентную гарантию сейчас никто не может. Потому что его попытаются не только передавить, но и попытаются путем организации провокации поставить его в такую ситуацию, когда он не сможет не отдать команду о нанесении хотя бы ограниченного удара в Сирии. А провокации, как вы понимаете, не только возможны, но очень даже вероятны. Поэтому мы все сейчас находимся на очень тонкой грани.

— Как в такой ситуации должна вести себя Россия?

— Россия должна вести себя так же, как ведёт. Она продемонстрировала американцам, что ни обычный военный шантаж, ни ядерный шантаж российскую политику не сломают, и таким образом сделала этот шантаж бессмысленным. Дальше вопрос только в том, что в Америке есть все-таки группировки, которые либо не верят, либо делают вид, что не верят, либо хотят попытаться рискнуть. Но здесь уж извините, Россия не может управлять американскими политиками. Все, что могла, в данной ситуации Россия сделала. Совершенно очевидно, будет так и дальше себя вести, сейчас предупреждения раздаются из России буквально каждый день. На всех уровнях США говорят: «Не надо рисковать, может очень плохо кончиться». Не надо рисковать, больше никаких других средств воздействия на США у России нет.

— Возможен ли компромисс?

— Дело в том, что Россия и так постоянно предлагает компромисс, Россия же не говорит: «Давайте-ка мы уничтожим всех противников Асада, проведём там в Сирии небольшой геноцид и Асад будет управлять вечно». Россия говорит: «хорошо, давайте мы достигнем межнационального согласия, дадим возможность всем прийти на выбор, всем проголосовать и кого они изберут, тот и будет у них президентом. Кого они изберут в парламент, тот и будет ими управлять. Давайте сейчас договоримся, чтобы они прекратили стрелять. Чтобы они начали решать свои вопросы политическим путем». США говорят: «Нет, давайте мы убьём Асада, сделаем так, как в Ливии, а тогда там будет хорошо». Спрашиваем, а почему собственно там должно быть после этого хорошо? Штаты говорят: «Ну нам так кажется». Такой компромисс, безусловно, невозможен, поэтому Россия постоянно предлагает компромисс, но США говорят: «Компромисс — это то, что хотим мы», а так не будет.

Беседовала Лина Вискушенко