Потрясённо опустился на стул, безвольно опустив руки вниз.

«Это полный песец… – подумал я. – А где же кошка?»

Кошка, к счастью, сидела рядом с полным песцом и умывалась, просто я не сразу нащупал её под стулом.

На лавочке у дома уже собрались бабули.

– Италия, говорят, тоже санкции поддержала! – часто крестилась одна.

– Италия?! – ахнула другая старушка. – Нужно соль и спички покупать, верно вам говорю! Этот Матьего Ренцо – голова!

– Маттео…– поправили её.

– Да какая разница! – махнула рукой та. – Одно слово – румын!

На улице, тут и там, толпились граждане. Никто не спешил на работу, да и какой теперь был в ней смысл, когда издержки для России могут быть повышены.

– Канада! Вы представляете? – доносилось из одной кучки. – А я так и не съездил в Крым. Всё откладывал, дурак. А теперь его точно у нас заберут, ибо, сама Канада! Знаете, какие там бобры? Недавно один бобёр подгрыз в Оттаве стену местного бандеровского клуба, клуб рухнул и теперь в Канаде тоже есть своя небесная сотня, а бобра объявили в розыск как российского диверсанта.

– Говорят, Кэмерон, сказал, как отрезал – санкции могут быть усилены! – доносилось из другой кучки.

– Сам?! – ахнул кто-то. – Сам начальник островка в Северном море так сказал? Сказал, словно слово молвил?! Кошмар, куда дальше-то усиливать, я в прошлое усиление и так уже всю плазму в Эльдорадо от ужаса скупил.

В толпе громко зарыдали.

Вечером включил телевизор.

Показывали экстренное совещание в Кремле. Президент выслушивал предложения.

Кудрин предлагал немедленно сдаться и послать на саммит в Японию челобитную с покаянием.

Путин согласился и приказал Шойгу отправить к Курилам атомный подводный ракетоносец «Покаяние» с баллистическими ракетами «Челобитная» на борту.

– Если японцы так тепло встречают президента страны, сбросившей на них две атомные бомбы по пятнадцать килотонн, то представляю, какая пойдёт у нас с ними дружба после наших трёхсот… – невольно размечтался президент.

– Трёхсот тридцати, – скромно поправил Сергей Кужугетович.

– Каждому! – строго ответил Путин.

На другом канале, Миллер, кусая губы от отчаяния, рассказал, что Газпром прекращает добычу газа, так как он никому не нужен, потому что у развитых стран для жизни есть всё необходимое – фьючерсы, ю эс трежерис, айфоны и евровидение.

– Нам с нашими примитивными природными ресурсами не потянуть против такого великолепия, – с горечью заявил он. – Вы видели айфон? Он такой блестящий, стильный и корпус тонкий, а наши буровые тусклые, угловатые и трубы у них толстые. Сравнение не в нашу пользу, увы.

Переключил канал.

На экране французские граждане бурно праздновали продление санкций. Тепло, врукопашную обнимаясь с полицией, они скандировали: «Спасибо, наш дорогой Франсуа за всё!»

Празднично горели автомобили, красивыми фонтанами вырывались струи воды из полицейских брандспойтов.

Какой-то французский фермер хвастался, что раньше весь сыр у него забирали ненасытные и жадные русские, а теперь у него и в холодильнике, и в прихожей, и в спальне, и в гараже, и даже в ванной – сыра навалом.

– Как сыр в масле катаюсь! – сообщил фермер, пояснив, что у него есть ещё и маслобойня.

Выключил телевизор и забылся тревожным сном.

Снилась Ангела Меркель, прекратившая закупку российского газа, снилась Германия, утыканная ветряками и солнечными батареями на китайских элементах.

– Мы даже можем сами освещать Рейхстаг и две прилегающие к нему улицы! – гордо заявила фрау канцлерин, зажигая очередную свечу, чтобы видеть текст.

Фрау сменил сатанински хохочущий Миллер, а его сменил Порошенко, грустно смотрящий по телевизору на кобеля Надю.

– Санкции свои они усилят, падлюки… Учитесь, как надо, идиоты! – простонал Пётр Алексеевич и мощно накатил ещё двести от неизбывной тоски.