Майданная общественность в шоке. Ориентиры потеряны. Разворачивается дискуссия о том, кто виноват в провале похода за «европейскими ценностями», и что с виновными делать. Слышны робкие голоса об импичменте, очередной волне «люстраций» (теперь уже тех, кто ещё год назад самозабвенно «люстрировал» всех подряд), обновлении элиты и даже перезагрузке государственности.

Впрочем, элита, привыкшая к регулярному ворчанию киевского «креативного класса», чувствующего обделённость разного рода благами, не обращает на его стенания особого внимания. Пир во время чумы продолжается, и даже набирает силу. Различные элитные группировки традиционно пытаются использовать политический кризис для усиления своих позиций во власти, перераспределения депутатских мест, министерских портфелей, влияния и собственности в свою пользу. Все торгуются со всеми, все всех обманывают и предают. В общем, во властных кабинетах украинской столицы жизнь бьёт ключом, составляются амбициозные планы на будущее, вербуются союзники и концентрируются ресурсы.

Деньги взять неоткуда
И всё бы было хорошо. Украинская элита не один кризис и не один переворот пережила относительно спокойно. Но за последние два года коренным образом изменилась ситуация в экономике Украины.

Поход за «европейскими ценностями» не только обеспечил выход на улицы и легализацию (в составе МВД и армии) неонацистских банд. Украинская элита, сама же неонацистов вырастившая и выкормившая, это пережила бы спокойно. Неизбежным следствием этого похода стало полное уничтожение украинской экономики. Настолько эффективное, что президент, премьер, министр финансов при подготовке бюджета на 2016 год открытым текстом объясняли парламенту, что доходная часть бюджета может быть сформирована только при условии получения регулярного кредитования от МВФ, США и ЕС.

У 2016 году Украина полностью утратила внутреннюю ресурсную базу государственности и оказалась в зависимости от внешнего финансирования. Поскольку же внешнее финансирование также было остановлено уже в третьем квартале 2015 года, то центральная власть осталась без финансово-экономического ресурса.

Ну а государство, в котором нет экономики, не обладает и общим экономическим пространством, в обслуживании которого и заключается главная роль политической надстройки. Если центральная власть обладает достаточной внешней финансовой поддержкой, то она может обеспечивать лояльность региональных элит за счёт распределения средств, получаемых от внешних займов — банально подкупать их.

Если центральная власть не располагает ни экономической базой, ни свободными финансовыми ресурсами, она становится для региональных элит не просто не нужной, она становится для них обузой. Её надо содержать, она претендует на право распоряжаться размещённой в регионах государственной собственностью, она определяет правила игры, не забывая при этом о своей выгоде.

Но, не имея финансово-экономической базы, опираясь только на силовой ресурс, она прекращает восприниматься в качестве выразителя общегосударственных интересов.

Силовой ресурс украинской власти, увязший в Донбассе и слабо ею контролируемый, не вызывает особого уважения в регионах. Поэтому в Ровенской и Житомирской областях вовсю идёт незаконная добыча янтаря, а местное население Херсонской области выясняет свои отношения с бежавшим из Крыма охвостьем крымскотатарского меджлиса и неонацистскими бандами самостоятельно, без надежды на адекватную реакцию Киева.

Регионы хотят на волю
До сих пор во всех случаях, кроме Крыма и Донбасса, речь шла о выходе из законного пространства определённых групп самодеятельного населения, занимавшегося браконьерскими промыслами и организовывавшего отряды самообороны для защиты от конкурирующих банд и от попыток вмешательства официальных силовых структур.

Однако 7 апреля ситуация для Киева драматически изменилась. С требованием предоставить региону автономию выступил депутатский Закарпатский областной совет. При этом своё требование депутаты мотивировали тем, что народ катастрофически обнищал, а экономика разрушена и отметили, что передача финансовых и экономических полномочий регионам «последний шанс» Киева «спасти ситуацию».

Важными являются четыре момента:

Во-первых, впервые после Крыма законная, признаваемая Киевом власть целого региона выступает с подобного рода требованием. Даже в Донбассе депутаты местных советов весной 2014 года не проявили ни такой решимости, ни такого единства.

Во-вторых, Закарпатский облсовет чётко указывает причину своей автономистской активности — провал финансово-экономической политики центральной власти, намекая заодно, что если сейчас Киев не согласится отдать полномочия добровольно, потом может быть поздно. Что такое потом поздно — мы видели в Донбассе, который поначалу тоже просил всего лишь автономии.

В-третьих, юридическую базу требований Закарпатского облсовета составляют не только обещания самих киевских властей, уже больше года разглагольствующих о необходимости «децентрализации», но и результаты областного референдума 1991 года, который высказался за автономию региона. Он был проигнорирован тогдашней властью, но его решения никто не отменял.

В-четвёртых, Закарпатье — многонациональный регион, населённый не только русинами. Они, кстати, вопреки утверждениям Киева, считают себя не украинцами, а четвертой ветвью русского народа, наряду с великороссами, малороссами и белорусами. Здесь живут еще венгры, поляки, словаки, пользующиеся поддержкой своих государств, с которыми Закарпатье граничит. Поэтому проведение в регионе не то что АТО, но более-менее массовых репрессий против автономистов затруднено. Кроме того, Закарпатье легко отрезается от остальной Украины путём блокады нескольких перевалов, а оружия там достаточно, а местная власть опирается на поддержку населения.

Что может сделать Киев в этой ситуации
Киев может только угрожать Закарпатью, но не в состоянии реализовать свои угрозы. Он может и будет договариваться с местными, и так достаточно самостоятельными, элитами, о предоставлении им по факту ещё большей самостоятельности, лишь бы они не требовали официального оформления автономии.

То есть, пытаясь избежать создания прецедента автономизации «унитарной» Украины, Киев своими руками создаст квази-независимый регион, связанный с центром лишь добровольным признанием вассалитета, в виду технической невозможности оформления международного признания его независимости на данном этапе.

При этом прочие региональные элиты, внимательно следящие за происходящим, всё поймут правильно. Не у всех такие идеальные условия, как в Закарпатье, но все имеют свои рычаги давления на Киев. И они будут давить, выжимая для себя юридически неоформленные, но явочным порядком согласованные полномочия.

Таким образом, процесс расползания страны на феодальные владения, который раньше шёл в латентном полубандитском формате, перешёл на новый уровень. Теперь Киев вынужден договариваться с региональными элитами. Он перестал быть абсолютным сюзереном, и стал всего лишь первым среди равных. Причём слабым первым, зависящим от сильных равных.

В XII — начале ХIII века великие князья киевские формально продолжали считаться первенствующими в Руси. На деле же киевский стол настолько ослабел и растерял свой престиж, что сильные региональные владетели назначали туда своих младших родственников, а то и вовсе оставляли Киев под управлением воеводы.

Разница процессов, шедших тогда и идущих сейчас, заключается в том, что тогда дробление происходило на фоне экономического роста, а сейчас — на фоне экономического коллапса. И этот маленький нюанс не оставляет сегодняшнему киевскому режиму никаких шансов.