Я ощутила странную отстранённость от окружающего мира, и мне было абсолютно всё равно, что в нём происходит. Меня ничто и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. И это было хорошо. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Только Я и Я.
Ушли проблемы, ушла суета, ушли важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным казалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью, с Жизнью и Смертью, с тем неизведанным, что ждёт там, по ту сторону…
И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города – сигналы машин, цоканье спешащих каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев… Господи, как замечательна Жизнь! А я только сейчас это поняла…
- Ну и пусть только сейчас, — сказала я себе, – но ведь поняла же. И у тебя есть ещё пара дней, чтобы насладиться ею, и полюбить её всем сердцем!
Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь Он сейчас был ко мне ближе всех.
- Господи! – радовалась я. – Спасибо Тебе за то, что Ты дал мне возможность понять, как прекрасна Жизнь, и полюбить её. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!
Меня заполняло состояние спокойного счастья, умиротворения, свободы и звенящей высоты одновременно. Мир звенел и переливался золотым светом Божественной Любви. Я ощущала эти мощные волны её энергии. Казалось, Любовь стала плотной и, в то же время, мягкой и прозрачной, как океанская волна.
Она заполнила всё пространство вокруг, и даже воздух стал тяжелым и не сразу проходил в легкие, а втекал медленной пульсирующей струей. Мне казалось, что всё, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я Любила. И это было подобно слиянию мощи органной музыки Баха и летящей ввысь мелодии скрипки. ***
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз 4-й степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощаться вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: ну о чём говорить с умирающим человеком, который, тем более, об этом знает. Мне было смешно смотреть на их растерянные лица.
Я радовалась: когда бы я ещё увидела их всех? А больше всего на свете мне хотелось поделиться с ними любовью к Жизни – ну разве можно не быть счастливым просто оттого, что живёшь? Я веселила родных и друзей как могла: рассказывала анекдоты, истории из жизни. Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Где-то на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, закатив истерику, что мне нельзя вставать.
Я искренне удивилась:
- Это что-то изменит?
- Ну… Нет, — теперь растерялась врач. – Но вы не можете ходить.
- Почему?
- У вас анализы трупа. Вы и жить не можете, а вставать начали.
Прошёл отведенный мне максимум – четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала колбасу и бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.
Врача было жалко. А Любовь требовала радости окружающих.
- Доктор, а какими вы хотели бы видеть мои анализы?
- Ну, хотя бы такими.
Она быстро написала мне на листочке какие-то буквы и цифры, то – что должно быть. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач посмотрела сочувственно на меня, что-то пробормотала и ушла.
А в 9 утра она ворвалась ко мне в палату с криком:
- Как вы это де...
- Анализы! Они такие, как я вам написала.
- Откуда я знаю? А что, хорошие? Да и какая, на фиг, разница?
Лафа закончилась. Меня перевели в общую палату (это там, где уже не умирают). Родственники уже попрощались и ходить перестали.
В палате находились ещё пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча, и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было срочно что-то делать.
Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала, и громко сообщила:
- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.
По палате поплыл запах свежего смеха. К столу неуверенно подтянулись остальные.
- И правда, снимает?
- Угу, — со знанием дела подтвердила я, подумав: «А хрен его знает…»
Арбуз сочно захрустел.
- И правда, прошло! — сказала та, что лежала у окна и ходила на костылях.
- И у меня. И у меня, — радостно подтвердили остальные.
- Вот, — удовлетворённо закивала я в ответ. – А вот случай у меня один раз был… А анекдот про это знаешь?
В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:
- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать мешаете!
Через три дня врач нерешительно попросила меня:
- А вы не могли бы перейти в другую палату?
- Зачем?
- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжёлых.
- Нет! – закричали мои соседки. – Не отпустим.
Не отпустили. Только в нашу палату потянулись соседи – просто посидеть, поболтать. Посмеяться. И я понимала, почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого золотистой волной, и всем становилось уютно и спокойно.
Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали её похожей на зайчонка. У неё был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться.
А через неделю я увидела, какая у неё обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол, который увенчивали бутылки с кумысом, от которого мы быстро забалдели, а потом перешли к танцам.
Пришедший на шум дежурный врач сначала ошалело смотрел на нас, а потом сказал:
- Я 30 лет здесь работаю, но такое вижу в первый раз. Развернулся и ушёл.
Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица. Было хорошо.
Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила всё, что видела: и книги, и компот, и соседку, и машину во дворе за окном, и старое дерево.
Мне кололи витамины. Просто надо же было хоть что-то колоть.
Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:
- Гемоглобин у вас на 20 единиц больше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать.
Казалось, она за что-то сердится на меня. По идее, получалось, что она дура, и ошиблась с диагнозом, но этого быть никак не могло, и это она тоже знала.
А однажды она мне пожаловалась:
- Я не могу вам подтвердить диагноз. Ведь вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит. А этого не может быть!
- А какой у меня теперь диагноз?
- А я ещё не придумала, — тихо ответила она и ушла.
Когда меня выписывали, врач призналась:
- Так жалко, что вы уходите, у нас ещё много тяжёлых.
Из нашей палаты выписались все. А по отделению смертность в этом месяце сократилась на 30%.
Жизнь продолжалась. Только взгляд на неё становился другим. Казалось, что я начала смотреть на мир сверху, и потому изменился масштаб обзора происходящего.
А смысл жизни оказался таким простым и доступным. Надо просто научиться любить – и тогда твои возможности станут безграничными, и желания сбудутся, если ты, конечно, будешь эти желания формировать с любовью, и никого не будешь обманывать, не будешь завидовать, обижаться и желать кому-то зла. Так всё просто, и так всё сложно!
Ведь это правда, что Бог есть Любовь. Надо только успеть это вспомнить…
инет

Пядь (или пядень) - старинная мера длины, равная примерно четверти аршина, то есть четвертой части от 71,1 см. Несложные расчеты показывают, что в пяди было около 18 сантиметров. Это в "меньшей пяди", которая равнялась расстоянию между кончиками растянутых большого и указательного пальцев, а в "большей пяди", которую считали, расставляя большой и средний пальцы, могло быть и до 20 сантиметров. Представить себе человека, имеющего лоб высотой около полутора метров, вряд ли возможно.

Разумеется, число семь употреблено здесь в обобщенно-символическом значении, как и во фразеологизмах семеро по лавкам, за семерых, на семи ветрах, семь смертных грехов, ругаться в семь этажей, седьмая вода на киселе, до седьмого пота, на седьмом небе, семимильными шагами, за семь верст киселя хлебать, семь потов сошло, семь верст до небес, семь пятниц на неделе, за семью замками, книга за семью печатями…

Древнерусское пядь восходит к общеславянскому глаголу "пяти" < *penti - растягивать. Отсюда родственные пяди слова: пяльцы (орудие для растяжки) и распять (растянуть), распинать (растягивать).

Разберемся теперь с просторечным словом напяливать (натягивать что-то заведомо узкое, тесное), разговорным распяливать (растягивать что-то, не давая сморщиться, съежиться), а также с известным по стихотворению В. Маяковского словом выпяливать: "На польский - глядят, как в афишу коза. / На польский - выпяливают глаза в тугой полицейской слоновости…" ("Стихи о советском паспорте"). Имеют ли они отношение к пяди? Несомненно. В основе всех этих слов - один древнерусский глагол пяти, семантика которого теперь совершенно ясна.

Становятся прозрачнее и выражения типа "ни пяди", "ни на пядь" - нисколько, ни капли, ничего. И уж совсем понятной оказывается строка из известной советской песни: "Чужой земли и пяди нам не надо, но и своей вершка не отдадим".
(из инета)

Тэги: познавательно

9 место: Городок Ротвейлер на юго-западе Германии издавна славился своим хлебом и скотом. При этом купцы, торговавшие скотом, не очень боялись ограблений, поскольку мешочек с выручкой они привязывали к шее собаки, которая охраняла хозяина. Как говорят, именно мясники вывели специальную мясницко-торговую породу собак – ротвейлеров.

8 место: "Заживет как на собаке" - гласит народная мудрость, и не без оснований. Собачью слюну с успехов использовали доктора в конце XVII века во Франции для лечения застарелых ран и чирьев: доктор давал лизать раны собакам. Их слюна бактерицидна.

7 место: В американском штате Вирджиния работает фирма, где за 200 долларов можно на небольшой срок взять собаку напрокат. Услугой пользуются родители, у которых есть дети-подростки. Специально обученные собаки помогают родителям искать в доме наркотики.
6 место: Собак часто используют в рекламе. Уморительные лабрадоры рекламируют туалетную бумагу, сеттеры и шелти – собачий корм, а вот в начале прошлого века была весьма популярна реклама с забавной таксой. Когда появились первые хот-доги, художник Тед Дорган нарисовал для первого рекламного плаката длинную таксу, заложенную в огромную булку.

5 место: Лет 200 назад одна лондонская парикмахерская для пуделей предлагала услугу, которая позволяла хозяину собаки наглядно возвеличиться: парикмахеры выстригали на боку собаки хозяйский герб. Стоила эта процедура бешеных денег – две гинеи.

4 место: В одном американском ветеринарном колледже создана "искусственная собака". Вообще-то, собака настоящая, но имеет весьма важную прикладную функцию: она выращивает на себе блох для нужд колледжа. Раньше за блох для лаборатории колледжу приходилось платить по 40 долларов за кило.

3 место: Одну породу собак назвали по имени ее создателя, сборщика налогов из Тюрингии. Для своей работы он разводил очень злобных собак, которых получил, скрестив пинчеров, догов и ротвейлеров. Фамилия сборщика налогов была Доберман.

2 место: Русский этнограф и писатель Максимов заметил в своих записках: "Небрезгливые китайцы едят настоящих собак и притом считают их лакомым блюдом при исключительных условиях их поваренного искусства, имеющего дело со всякими слизняками и птичьими гнездами". В общем, коротко и ясно: собак можно есть. Теоретически.

1 место: В Старой Англии специально выращивали собак особой породы – коротконогих, с длинным туловищем, привычных к огню и с очень плохим нюхом. Эти собаки вертели мясо на вертеле. Причем, вертели только по мере прожаривания мяса с разных сторон.

Тэги: интересно