— С 24 ноября 2013 года. А через неделю началась горячая служба. 30 ноября мы не успели к активной стадии столкновений: наш автобус заблокировали при выезде, перегородив дорогу. Приехали под занавес. Но всё прекрасно видели: как «мирные митингующие» пытались засунуть горящие палки под шлемы нашим товарищам, как забрасывали их камнями (там, на Майдане, тогда был киевский полк). А 1 декабря мы находились непосредственно в эпицентре событий, на Банковой. Участвовали в вытеснении и силовой зачистке.
— Какие эпизоды этой горячей службы были самыми драматическими для вас?
— 22 января «мирные митингующие» пошли на обострение. Швыряли бутылки с зажигательной смесью. Я неосторожно высунулся из-за щита одного солдатика внутренних войск. И как раз в щит прилетела бутылка. Опалила лицо.
Но самое сложное и драматическое — это психологическое давление. У нас был заместитель командира батальона (он тоже сейчас в розыске, находится за пределами Украины). В январе, во время противостояния на Грушевского, он с товарищами задерживает радикала. Приводят. Составляют рапорт. Через день фотография этого рапорта появляется в интернете, с указанием фамилии, данных нашего товарища. Внизу написан его адрес, место проживания. Через два часа на странице его жены выплывает сообщение: «Мы придем, тебя сожжем вместе с семьей». Угрозы поступали систематически. И это было самое тяжелое. Физическую боль, когда тебе кирпичом заехали, — можно перенести. Но другое дело — когда переживаешь за свою семью: невыносима сама мысль о том, что родные и близкие не защищены. А в интернете то и дело выкладывали номера телефонов — и наши, и наших жен. Разведка у них работала отлично. А информация из МВД сливалась систематически.
— Догадываетесь, кто этим занимался?
— Я думаю, источники находились в управлении общественной безопасности, в управлении собственной безопасности. Когда мы приезжали в командировку, из областного УВД подавились все наши данные в Киев: ФИО, телефон, должность, звание. И всё это, наверное, сливалось уже из киевских кабинетов. Мы по-прежнему общаемся с товарищами. И сейчас выясняются интересные истории: предательство было на таком уровне, что это просто караул… Те люди, которые днем командовали нами, вечером уже пили водку с теми, кто стоял против нас.
В конце марта должна выйти документальная книга нашего тогдашнего министра,Виталия Юрьевича Захарченко. Название — «Кровавый майдан». Я читал некоторые отрывки из нее. Там будет рассказано и о предательстве: как Коряк (во время Майдана — начальник ГУ МВД Украины в Киеве), несмотря на запрет Захарченко, отдал приказ разогнать митинг в ночь на 30 ноября; как Лёвочкин это всё организовал. Там много интересного: например, как некоторые генералы, замы министра ложились под майданное руководство, как некоторые ужинали с Аваковым, когда их бойцов жгли «коктейлями Молотова».
— Как уходили из Киева?
— По сравнению с остальными, ушли благополучно. С 20 по 22 февраля мы находились в Межигорье. Нам выдали автоматы КСУ, 5,45 мм, и боекомплект. Протестующие уже рвались к резиденции Януковича, чтоб наконец-то увидеть богатства — «золотые унитазы» и «золотые батоны» — и насладиться ими. Майдановцам хотелось, чтоб мы оттуда поскорее убрались и чтоб можно было свободно просочиться в резиденцию. Руководство договорилось с кем-то из майдановских главарей — и нас беспрепятственно пропустили. Мы ехали с оружием. Харьковский «Беркут» боялись и не трогали.
Но надо сказать о раненых. Майдановцы всех пообещали вырезать. Одного нашего раненого, которому раздробило пяточную кость, знакомые киевляне вывозили из больницы в Харьков. Он лежал в микроавтобусе, спрятанный под ковром. Каждые два часа ему вкалывали морфий для обезболивания, потому что он криком кричал… А еще два товарища выезжали, оставив форму, удостоверения в госпитале МВД. Им дали спортивные штаны, тапочки… Посадили в автобус (были адекватные киевляне, которые помогали). 21 февраля раненые выбирались из Киева — кто как мог. По нашим данным, 18−20 февраля были ранены порядка трехсот правоохранителей. Но многие даже не обращались за медицинской помощью, дома лечились.
— В харьковском «Беркуте» не было летальных потерь?
— Бог миловал. 20 февраля нас сменили в 5 утра. А все трагические события начались через несколько часов…
И нужно отдать должное нашему командиру Владиславу Лукашу, которому удалось уберечь личный состав. На Майдане некоторые командиры могли растеряться в критической ситуации. А у нас командир был боевой.
— Он сейчас под следствием…
— Ему ничего не простили. Сегодня он — под домашним арестом, с браслетом. Перед этим отсидел, больше чем полгода, в киевском следственном изоляторе. Сначала ему инкриминировали убийства. Но доказать ничего не смогли. Потом инкриминировали отдачу незаконных приказов и препятствование мирным митингам.
По моей информации, Лукашу даже обещали должность в Киеве, перед арестом. Я так понял: в МВД гарантировали неприкосновенность, но ГПУ об этом не знала.
Наших пацанов пытались склонить к признанию, что непосредственно Лукаш давал приказ отвалтузить майдановцев. Наверное, кто-то согласился… Люди по-разному подходят к проблеме выбора.
— А других харьковских «беркутовцев» за что преследуют?
— Знаю, что задерживали одного нашего паренька, Андрея. Два месяца он отсидел в киевском изоляторе. Сейчас уже второй судья отказывается рассматривать его дело…
18 февраля «мирные митингующие» направились к Верховной Раде. Потом их начали оттеснять и загнали на Крепостной переулок. И они побежали в сторону Мариинского парка и рассеялись по Грушевского. И был такой эпизод (видеокадры попали в интернет): по Крепостному переулку летит грузовик; водитель пытается задавить бойцов внутренних войск и едет назад… А во время столкновений с милицией один из «мирных митингующих» был сбит с ног. Он пытался подняться. И этот грузовик наехал ему на голову (потом выяснилось, что погибший — активист «Свободы» из Ивано-Франковской области, депутат райсовета Дидыч). После этого ГАЗ сбивает нашего товарища, Андрея. Грузовик отбросил его в сторону. У парня было выбито колено бампером (потом лежал в госпитале)…
Сначала на него вообще вешали всех собак: что он толкнул Дидыча под грузовик. Но никак не получалось, не сходилось… Сейчас Андрею инкриминируют превышение служебных полномочий: дескать, кого-то из «мирных митингующих» он ударил палкой.
— Что происходило с подразделением после победы Майдана? Закончилось ли противостояние с теми, кто жег «беркутовцев» в Киеве?
— Радикалы с Майдана вошли во вкус и потом уже не могли остановиться. Я знаю точно, что такая же трагедия, как в Одессе, могла произойти чуть раньше в Харькове. Мы прекрасно понимали в конце февраля и весной 2014-го: если бросим город, он через 10−15 дней будет полностью принадлежать «правосекам"*.
Когда они снаряжали «караваны дружбы» на Харьков, мы встречали их на дальних подступах. Так было 12 апреля 2014 года в Чутово (это поселок в Полтавской области). Тогда 30−40 автобусов и легковые машины с радикалами направлялись в Харьков.
Мы своим глазами увидели, чем были вооружены «туристы», когда изымали весь этот арсенал: саперные лопатки, биты, пистолеты, ножи, мачете. В Харькове на следующий день пацаны гоняли по центру города тех, кто всё же доехал. Но основные автобусы были остановлены под Полтавой. Мы доходчиво объяснили незваным гостям, что в Харькове есть наш «Беркут», который контролирует ситуацию, а остальные «контролеры» там на фиг не нужны. В автобусах было 70 человек, которым пришлось вбивать это в головы. Я думаю, они это до сих пор помнят. Была проведена доходчивая профилактическая беседа о недопустимости нарушения общественного порядка. Мы предложили им вернуться назад. Они любезно согласились. В силовой акции участвовали «Беркут» и милиция из Харькова. А полтавские милиционеры стояли в стороне, наблюдали. Возможно даже кто-то нам «мысленно аплодировал». Просто на тот момент в Полтаве был свой штаб «Правого сектора»…
Радикалы постоянно жаловались на нас и после того. С началом «АТО» мы стояли и в Изюме, и на ХТЗ (на въезде в Харьков). Все эти добровольческие батальоны, въезжавшие в Харьков из зоны «АТО», проходили через жесткий шмон. Мы следили, чтоб они не ввезли в город какую-нибудь дрянь. И как бы они ни быковали, им приходилось лежать спокойно мордой в землю…
— В апреле 2014-го был эпизод, когда харьковские «беркутовцы» выдвинулись с базы и пришли в областную «управу» (под скандирование земляков «„Беркут“ — герой!»). Что выясняли, чего добивались?
— Прошел слух, что Лукаша хотят снять с занимаемой должности, а из Киева прислать какого-то неизвестного нам человека. И мы всем батальоном решили идти в УВД, к начальнику. Потому что с предложенной кандидатурой мы были не согласны. Оружия не получали. Надели форму, шевроны «Беркута», береты и организованно строем пошли в метро, чтоб нас не обвинили в использовании служебного транспорта в корыстных целях. Зашли к начальнику областного управления, послушали… Он обещал, что командир будет работать. Но Лукаша сняли немного позже, через месяц.
— Через месяц понадобилось бросать бывший «Беркут» в «АТО»?
— На тот момент зоной «АТО» считались Изюмский и Барвенковский районы Харьковской области. Мне непосредственно приходилось стоять на посту в Изюмском районе. А через 20 км от нас стояли ополченцы. Мы неоднократно ездили туда, нормально общались с ними, интересовались, как у них дела…
Доводилось сопровождать машины, грузы (в основном, оружие, которое вывозили из Артемовска на милицейские склады).
Осенью 2014 года, на парламентских выборах, мы ездили в печально известный 59 округ (это Донецкая область), в Великую Новоселку, где находилась окружная комиссия. Вот там действительно были выборы под дулами автоматов. Выдвигался такой Манько, замкомандира батальона «Днепр-1». И шел на выборы местный кандидат Сажко, мэр города Курахово. Он в итоге их и выиграл. Но в Новоселку, к окружкому, тогда съехалась вооруженная группа поддержки Манько: бойцы «Днепра-1», «правосеки». А мы охраняли порядок там. Пришлось немного пострелять. Потому что «Днепр-1», препятствуя вывозу бюллетеней, открыл по нам стрельбу. Нас обложили в школе. Они подогнали два БТРа. Наши снайперы тоже занимали позиции. Против нас выставили два джипа, где стояли АГС. Обещали, что нас расстреляют. Но потом, правда, приехали 4 броневика Нацгвардии и утихомирили бузотеров.
В прошлом году мы ездили на задержание скандального карательного подразделения «Торнадо», которое, наконец, наверху решили расформировать. Немножко постреляли. Сопровождали задержанных в Харьков.
А в боевых столкновениях с ополченцами мы не участвовали.
— Аваков не доверял бойцам харьковского «Беркута»?
— Скорее, мы не доверяли Арсену Борисовичу. Как можно относиться к людям, которые плевали в тебя, хаяли тебя, а потом сказали: «Давайте начнем всё с чистого листа»?.. Какое-то время мы надеялись, что ситуация в Харькове поменяется, что эта неадекватная власть в стране — ненадолго. Но когда начались обыски в батальоне, когда подключилась прокуратура, пацаны не выдержали и уехали. Мы продержались до 2015 года. А те, кто уехали в самом начале, уже получили российские паспорта.
Аваков — чужой для нас. Он — хороший министр для всяких майданных авантюристов, для проходимцев, для предателей «Беркута», вроде братьев Янголенко. А наш министр — это Виталий Захарченко. Его фонд «Юго-восток» помогает и Донбассу, и милиционерам, у которых были проблемы на Украине. Виталий Юрьевич и нас поддержал в трудный момент.
— Почему именно братьям Янголенко, изгнанным из «Беркута», министр Аваков доверил руководить харьковскими территориальными батальонами?
— Братья Янголенко не были в командировке на Майдане. Тогда Юлия Тимошенко лежала в Харьковской ЦКБ № 5. И «Беркут» ее охранял там. Вот, пока мы несли службу на Майдане, эти братья в больнице Юлию Владимировну оберегали…
Неудивительно, что майданная власть подтянула их на должности командиров батальонов «Слобожанщина» и «Харьков-1». Они держали нос по ветру. После Майдана отказались выполнять приказание командира, Лукаша. Пацаны вышли из себя, прижали их… Один из братьев достал нож: «Я буду резать». Пацаны достали пистолеты, сказали: «Тогда будем стрелять». И они, перепуганные, убежали. Их выгнали из батальона.
Братья Янголенко — это лицо нынешней власти. Это не лицо «Беркута». Андрей Янголенко, комбат «Слобожанщины», — вообще неадекватный человек. Однажды братьев переклинило: почувствовали себя казаками-ведьмаками. Они обрисовали себя и свои кабинеты свастиками, рунами… Ездили на могилы казаков и спали там, чтоб сила казачья прилепилась к ним. Смешного мало. Вот такие люди и востребованы сейчас на Украине…
— Сколько бойцов харьковского «Беркута» покинули Украину?
— На сегодня около 20 процентов уехали. А уволившихся — больше половины.
— О чем будет ваша книга?
— Оговаривается, что книга художественная, имена вымышлены (потому что многие герои остались на территории Украины). Но кому надо — тот поймет. Там рассказывается, что видит боец «Беркута» Иван. 1 декабря он и его товарищи гнали с Банковой этих ублюдков с цепями. 10 декабря вытесняли «мирных митингующих» и разбирали баррикаду на Институтской. 19 января Иван был на Грушевского, когда «мирные митингующие» сжигали автобусы. 18 февраля, когда еще не было ни снайперов, ни «черной роты», в его харьковском подразделении уже было 12 человек с огнестрельными ранениями; а в запорожском «Беркуте» был убитый — картечью в лицо…
В этой книге будут наши чувства, эмоции, разговоры, отношение к событиям. Я не идеализирую наших бойцов. Это обычные живые люди. Им не чужды обычные человеческие слабости. Кое-кто не выдерживал психологического давления, всеми способами искал, как уехать. Другие наоборот крепли и закалялись в этом аду.
