«Ходорковский назвал законы, которые принимаются в стране, нелегитимными и призвал саботировать их по мере сил и возможностей, подчеркнув, что возвращение в правовое поле из подобной ситуации и называется революцией. Он добавил, что основная задача — сделать ее мирной», — радостно пишет американское радио «Свобода».
Собственно, все уцепились (что не удивительно) за слово «революция» — и начали таскать его по СМИ и соцсетям. Тем временем, для Ходорковского этот термин не нов.
И дело не в том, что он уже пытался совершить революцию при примерно таком же курсе доллара — правда, попавшись на махинациях и оказавшись в тюрьме. Просто Ходорковский уже давно и периодически бредит «революцией».
Например, в 2014 году Ходорковский попозировал Bloomberg в ленинских местах под Цюрихом, заявив о подготовке революции и помечтав о дворцовом перевороте «с меньшей кровью», нежели в уличной резне.
Недавно бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский также заявлял, что россияне должны игнорировать те законы, которые сочтут несправедливыми или «аморальными». И опять слово в слово. Ну прямо как органчик, который начинает играть одно и то же в разных обстоятельствах, даже удивительно.
Кстати, насчет игнорирования законов. Даже здесь Ходорковский показывает свой уровень политической и юридической «компетентности». Он заливается соловьем: «В стране создаются нелегитимные репрессивные законы, они принимаются нелегитимным парламентом, применяются зависимыми судами».
Кто-нибудь, расскажите «политику» Ходорковскому азы политологии — легитимность зависит только от общественного восприятия. И если МБХ сам говорит, что «обществу пора признать нелегитимность» — значит в данный момент в общественном восприятии все законы легитимны. А революция, это вовсе не «возврат к правовым нормам» — это установление новой легитимности, которая может быть абсолютно неправовой.
Так же Ходорковский не понимает, о чем говорит и с Венесуэлой. Не было там «революции» — Чавеса не свергли, он никуда не уходил из власти, а просто умер. И сейчас в Венесуэле не революция, а выборы как выборы — они и при Чавесе такими были.
Собственно, вернемся к обещанной Ходорковским «революции».
В 2011 году, когда Ходорковский с зоны писал практически слово в слово. «Боюсь, что страну ждет долгий застой, политический кризис и революционная (очень надеюсь, что бескровная) смена власти», — отвечал он заочно на вопросы читателей и слушателей «Эха Москвы».
Ролью же себя и оппозиции Ходорковский тогда аналогично называл «смягчить ход и последствия революции».
Но, вообще-то Ходорковский уже наговорил себе на несколько статей всевозможных кодексов — от КоАП до УК. Например, что «режим сменить демократическим путем нереально», что требуются «революционные меры» и «переходное правительство» — и уж только потом «демократические выборы». Также Ходорковский «советует» и намекает — любой преемник Путина обязан «уничтожить Путина физически или политически».
О том, что эксперты называют Ходорковского «финансовым хабом между Западом и российской оппозицией» (равно как и отношении олигарха к простым россиянам), — уверены, читатели помнят.
Как и о признании «коррупция началась с нас» из книги «Человек с рублем» — на фоне нынешних слов «меня посадили за антикоррупционную деятельность».
Цену же его словам о непричастности к убийству мэра Петухова прекрасно иллюстрируют доказательства, заявления и факты жертв ЮКОСа, которыми пестрят СМИ.
И еще.
Не забыли, как у одного из лидеров «путча 1991 года» (главы ГКЧП Янаева) неистово тряслись руки на пресс-конференции?
Зрители трансляций с участием Ходорковского уже не первый год отмечают — у олигарха сильный тремор (трясучка) головы.
«У Ходорковского либо Паркинсон в начальных стадиях, либо невроз навязчивых состояний, либо тремор. Какой тремор — непонятно, может это наследственное, возможно от щитовидки, возможно психосоматика. Я бы, скорее, поставила на психологические проблемы. Это не нормальное состояние, нужен врач», — поделилась, посмотрев видео выступлений, д.м.н., невролог Валерия Галкина.
Может, все-таки не революцию, а успокоительного и врача, Михаил Борисович?
Сергей А. Ларин
