— Действительно, очень много денег впустую истрачено на борьбу с выдуманными проблемами. Государство тратит средства на борьбу с тем, с кем в общем-то бороться и не надо бы на самом деле. И самое смешное, что изнанка этой кампании вылезает наружу. Это все говорит об абсолютном непрофессионализме тех, кто организовывает эту кампанию и проводит. Эти люди, видимо, совершенно утратили способность анализировать. Ведь эта кампания не смешивает меня с грязью. Отнюдь. Она, наоборот, привлекает внимание людей к тому, что я говорю. А я говорю вещи, совершенно отличные от телевизора, причем говорю это не для того, чтобы навредить, или для того, чтобы избраться в Государственную думу или грант какой-то срубить, а говорю, потому что я считаю это нужным говорить.
В результате вместо того, чтобы затоптать меня в грязь, ниже плинтуса, они способствуют, вольно или невольно, привлечению внимания к тому, что мы говорим и пишем и о Донбассе, и о Сирии, и о ситуации в России. Крайне непрофессионально. Кого Господь хочет наказать, того он лишает разума — все, что можно сказать по этому поводу.
— Вы пытаетесь спровоцировать патриотический «майдан», как это утверждают ваши оппоненты?
— В первую очередь провоцируют патриотический «майдан» те, кто выдает трескучие патриотические фразы, объявляет о громких победах, а при этом мы все оказываемся у разбитого корыта.
Но опять же, подчеркиваю, патриотический «майдан» в России возможно организовать только сверху, так же как Владислав Юрьевич Сурков организовал события на Манежке в 2008 году, о чем прекрасно известно всем компетентным людям, ну и о чем, естественно, нигде никто никогда не говорит и не пишет. И не напишет, потому что Владислав Юрьевич — это священная корова.
При этом Владислав Юрьевич — товарищ очень умный, точнее, я бы сказал, ловкий. Он все время действует по собственному разумению. А когда приходится отвечать за поступки, всегда ссылается: «Это не я, это президент приказал». Переводит стрелки.
Так что если у нас и будет патриотический «майдан», то он будет организован такими же заговорщиками, которые свергли Януковича и которые, я уверен, есть и в окружении Путина.
Поймите правильно, я не считаю Путина безгрешным. Несмотря на то что ему поют сейчас со всех сторон хвалебные песни. И он сам изображает этакого супермена, супермыслителя, который всех видит насквозь, который всех бандерлогов проглотит, как великий удав Каа… Однако все мы люди, и президент тоже человек. И многое он воспринимает не самостоятельно, а глазами своего окружения. Понятно, что невозможно президенту 140-миллионной страны знать досконально все проблемы. Здесь очень многое зависит от кадров в окружении.
Кем бы ни был Путин, его разница с его окружением только одна — финал. Финал Путина может стать финалом для России. Финал России точно станет финалом для Путина. А у его окружения всегда есть возможность эвакуироваться. Тем более что у них там уже все заготовлено. Поэтому когда меня спрашивают: «Вы твердо решили уйти в оппозицию Путину?», я отвечаю: «Нет, за Путина мы еще поборемся». За Путина надо бороться до последнего — до без трех минут двенадцать.
— То есть у вас нет планов организовать оппозиционную Путину партию?
— Конечно нет. Потому что я реалист. И об этом, кстати, я сказал на научно-практической конференции у Сулакшина — именно о том, что сейчас никакие политические партии, какие бы они ни были: патриотические, антипатриотические, либеральные, которые не встроены в существующую систему, — не являются послушными и управляемыми, финансируемыми из Кремля и аффилированных с ним структур, они просто никуда не пройдут. Они так и останутся на маргинальном уровне, даже если их получится создать и зарегистрировать. Соответственно, тратить силы, средства и собственное время на пустопорожнюю деятельность я не собираюсь.
Понятно, что наличие серьезной независимой оппозиции должно быть в любом государстве в том или ином виде. Государство, в котором нет серьезной оппозиции, просто загнивает. Начинается период самолюбования, безудержной лести, и через какое-то время вся реальная политика превращается в сплошной пиар. А люди, принимающие государственные решения, уже не различают, где истина, а где то, что они сами сказали или написали.
То, что сейчас происходит в ситуации нашего противостояния Западу, характеризуется только понятием пропаганды. То есть создается гигантский пропагандистский вал. Он, не встречая никаких препятствий, накатывается на берег и потом возвращается к своим авторам. И им кажется, что действительно все делается правильно: рейтинг президента растет. То есть у них создается впечатление, что проводимая политика — единственно возможная, единственно правильная.
Через какое-то время любая критика начинает восприниматься или как проплаченная Госдепом, или как неадекватная с точки зрения умственных способностей тех, кто ее издает. Это искажение картины мира, конечно же, очень опасно.
— У вас не складывается ощущение, что инакомыслие в нашей стране все чаще приравнивается к экстремизму?
— Как историк, могу сказать, что это было уже много-много-много раз. История повторяется каждый раз на новом этапе. То же самое было и в 1917 году, и в 1991-м. Власть настолько отдалилась от народа, настолько привыкла им манипулировать и абсолютно исходить из своих интересов, что связь с реальностью потеряна. При этом интересы именно населения страны вообще не учитываются как таковые. И эта потеря связи с реальностью и, с другой стороны, подспудное ощущение, что-то происходит не так, приводит к неадекватным решениям.
Между тем интересно выглядит, что власть у нас позволено критиковать только либералам, которых обзывают «белоленточниками», «болотниками». Причем их критика достаточно жесткая и публичная. Их рупор «Эхо Москвы» занимает первую строчку в рейтинге популярности в Москве и Московском регионе. При этом оно принадлежит государственному холдингу «Газпром-Медиа».
Никому другому критиковать нашу власть не позволено. У нас в стране есть только один патриот — Владимир Владимирович Путин и его команда. Все остальные как бы не вписываются в эту систему. А если они, например, как я, не «белоленточники», то происходит вообще разрыв шаблона, и как к нам относиться, власти просто не знают. В картину мира, нарисованную администрацией президента, мы вообще не укладываемся. Может быть, это и вызывает такие нервные взрывы.
— Вы пойдете на Русский марш 4 ноября?
— Не пойду. Я сейчас не вижу себя в рамках так называемой уличной политики. Большинство людей, мнение которых для меня важно, считают «улицу» несерьезной. Наверное, это не так, но это мнение достаточно широко распространено. Поэтому появляться сейчас «на улице» для той работы, которую я осуществляю, считаю непродуктивным.
— Что, на ваш взгляд, сегодня мешает сплачиванию патриотических сил России?
— Как я уже говорил, власть хочет позиционировать себя как единственную патриотическую силу. При этом зачастую проводя откровенно либерально прозападную политику. Все, кто высказывает точку зрения, хотя бы частично отличную от мнения власти, записываются либо в полные маргиналы, либо, соответственно, это «белоленточники», либералы или рядящиеся под патриотов контргосударственные элементы. Отсюда у нас и происходит разлад и шатание в патриотическом движении.
Учитывая, что на словах и президент, и его команда позиционируют себя как патриотов, а на деле происходит совершенно все по-другому, то у людей возникает, как это принято сейчас говорить, когнитивный диссонанс.
С одной стороны, как же можно выступать против президента, который говорит такие правильные, патриотические слова, рассказывает, что «надо бить первым»? А с другой стороны, получается так, что вроде как нас бьют.
Это же мы в американскую экономику еще 7 млрд долларов вложили за последние два месяца, а не американцы в нашу. Подобных примеров можно привести сколько угодно. Взять ту же кампанию в Сирии: по официальной версии, мы наступили там на ногу дяде Сэму, американцы и англичане в панике. А между тем американцам предельно выгодно, чтобы мы туда влезли. И более того, без их прямого разрешения, ну, можно назвать это согласованием, мы не смогли бы там ни одного самолета разместить. И все вопросы снабжения нашей группировки находятся фактически под полным контролем Соединенных Штатов и блока НАТО. Турция — член блока НАТО — по прямой указке США в любой момент может прервать все наши линии снабжения.
Так вот, возвращаясь к теме раздвоения личности у патриотов. Нам очень хочется и мне очень хочется верить президенту и его команде. Но мы видим: все, что было провозглашено в 2014 году во время «Русской весны», либо вообще не состоялось, либо приняло этакие лилипутские формы. Половинчатые решения, которые не были реализованы.
Говорили о Новороссии от Харькова до Одессы — получили отдельные районы Донецкой и Луганской республик, которые к тому же с маниакальным упорством запихивают обратно в Украину, невзирая на последствия, которые, я считаю, будут просто катастрофические.
Пытались отвлечь внимание электората на «великую победу» в Сирии, но и там мы воюем на четверть. Я вообще считаю, что это авантюра. Но если уж влезли туда, так надо тогда понимать, что нас ждет в Сирии. Имеющимися силами даже не удастся переломить обстановку, не говоря уже об окончательной победе, которая вообще по нынешним временам фантом. Время упущено безвозвратно, вмешиваться надо было три-четыре года назад, хотя бы два. Тогда еще был бы шанс на победу.
Поэтому патриоты и оказываются дезориентированы, расколоты. Хочется верить президенту, но уже не верится. А с другой стороны, выступать против президента — это получается косвенно содействовать «белоленточной» оппозиции. То есть своим врагам: Западу, либералам. Вот и происходит метание, раскол на все более и более мелкие группы.
— Чем эти метания патриотов могут закончиться?
— Если ситуация окончательно зайдет в тупик, у нас снова загорится Кавказ, как только туда перестанут поступать достаточно большие деньги, что будет довольно сложным для государства в ситуации экономического кризиса. Начнутся обострения в Средней Азии и Закавказье, где тоже без вмешательства России ситуация очень быстро выйдет из-под контроля. Может сложиться ситуация, как в той же Югославии, где Милошевич слишком долго эксплуатировал патриотические идеи и был свергнут руками патриотов, а к власти пришло полностью прозападное, либеральное правительство, которое в итоге полностью капитулировало перед Западом. Естественно, его свергал не народ, а его же собственное окружение, ну, как это и везде происходило на самом деле.
У нас может получиться так, что в решающий момент патриоты объединиться не смогут. Одни из них будут до последнего за Путина, так же как были люди на Украине, которые до последнего были за Януковича. Другие будут немножко против. Третьи будут совсем против. Четвертые будут, выражаясь словами Врангеля, «хоть с чертом, но против большевиков». И в результате мы можем получить действительно Ходорковского или Навального на президентстве с последующими последствиями развала страны, с повторением 1991 года. Это очень опасно.
— Украину еще реально вернуть в наше цивилизационное пространство?
— Я думаю, да, вполне реально. Тем более что в значительной степени национализм там наносной. К сожалению, уникальный шанс вернуть ее целиком уже упущен. Поэтому я считаю, что необходимо ставить все-таки вопрос о расколе Украины и присоединении к России всей Новороссии. Там по-прежнему большая часть населения, после того как будут разоблачены та ложь и мифы, которые распространяют националистические украинские СМИ, вполне сможет не только жить с Россией, но и поддерживать это объединение. Просто для этого требуются усилия, а не ничегонеделание, как предпочитают наши высшие чиновники. Считаю, что это возможно. Сначала Новороссия — от Харькова через Днепропетровск и Запорожье до Одессы — потом остальная Украина.
— Расскажите о сегодняшней деятельности вашего движения «Новороссия». Испытываете ли вы давление?
— Удается все меньше и меньше. Давление имеет место — об этом недавно рассказывал в своем видеообращении наш начальник штаба Алексей Сороковой. А в принципе, на меня воздействовать бесполезно. Но на людей, которые тесно с нами связаны, конечно, давление имеет эффект.
Например, Клубу национальной безопасности, который был нашим юридическим лицом, недавно очень сильно намекнули, что у них там будут большие неприятности. Ну и что? Через какое-то время у нас будет другое юридическое лицо, потом, если его прихлопнут, и третье.
Проблема в том, что благодаря пропаганде у людей создается впечатление, что якобы в Донецке и так все нормально. Что там уже белые КамАЗы в очередной раз пошли, что этот МММщик Денис Пушилин ведет переговоры и что вообще Донбасс фактически поднялся. И все требования Донбасса уже фактически выполнены, осталось только чуть-чуть дожать, и он наконец-то вернется в статусе автономии в свою «горячо любимую Украину».
Ну полная, с одной стороны, чушь, а с другой стороны, фон создается. Соответственно, не надо забывать, что у людей возникли и собственные трудности здесь — кризис только начинается. Но уже те люди, которые активно помогали Донбассу, его почувствовали первыми. Может быть, хозяева иномарок по полмиллиона долларов его пока не почувствовали, а вот те, кто у них работает, уже ощутили.
Соответственно, у нас поток пожертвований и материальных, и финансовых резко снижается. При этом у нас, в принципе, своего ничего нет, мы не можем помочь людям больше, чем нам самим помогают… Мы практически полностью сократили расходы. В штабе, пожалуй, только два человека остались на зарплате. Ну еще работники складов, водители грузовиков. Всех, кого можно, перевели на волонтерские начала. Выживаем за счет внутренних ресурсов лично каждого члена движения.
Скорее всего, через какое-то время сведем до самого минимума гуманитарную помощь, сосредоточившись на помощи раненым. Протезирование требуется очень многим. Короче, будем работать до конца, пока остается хоть малейшая возможность помогать.
— Игорь Иванович, вы считаете себя большей частью пессимистом или все-таки оптимистом?
— Я, конечно, пессимист. Вся моя служба не способствовала развитию оптимизма. Как сотрудник спецслужб я решал задачи по защите конституционного строя. Наша задача всегда была разглядеть угрозы стране и государству во вроде бы спокойной обстановке, оценить перспективы их развития, выявить, что этому способствует, что этому мешает, и выработать меры противодействия. Естественно, когда все время ищешь изъяны, то постепенно начинаешь их замечать безошибочно. То есть у меня годами вырабатывалась привычка смотреть на жизнь с изнанки.
Но с другой стороны, несмотря на то что я такой пессимист, я все равно верю в лучшее будущее. Вот есть у меня чувство веры в лучшее! А самое главное, я считаю, что все равно надо поступать независимо от обстоятельств так, как положено поступать человеку. Нужно всегда оставаться человеком, а не бездушной машиной, которая живет сама для себя. Примерно так.
