Видела у вас на странице картинку с подписью «Я внук моего деда, который освобождал Западную Украину», расскажите про вашего дедушку, пожалуйста. Что означает для вас преемственность поколений сейчас, на Донбассе, помогает ли воевать пример деда?
— Мой дед, Раднаев Ч. Р., как и я, уроженец села Кусочи Агинского Бурятского автономного округа. Во времена Великой Отечественной Войны он воевал много где, в том числе, и в Сталинграде. Так случилось, что судьба занесла его на Украину, где он и встретил Победу. Однако домой он сразу не смог вернуться, ибо в лесах пряталось еще много бандеровских недобитков, которые еще долго отравляли жизнь мирному населению. Лишь в 1946 году мой дед уволился в запас с Винницкой комендатуры.
Знаете, мне уже 37 лет, я помню, как начинались многие вооруженные конфликты в новейшей истории, и у меня была возможность в них поучаствовать. Я по природе своей не любитель повоевать, но 2 мая я волею случая оказался перед телевизором, где показали как фашисты сжигают людей в Доме Профсоюзов. Долго раздумывать не пришлось, мой дедушка не стал бы медлить, а я внук, при том старший.
В Новороссии идет война за Русский мир, какое значение это имеет для вас? Почему, как думаете, среди воинов Новороссии несмотря на слухи мало азиатов-россиян, и ваш случай — скорее исключение. Что слышно о земляках из Бурятии в Новороссии?
— Могу сказать, что я здесь, на Донбассе, оказался не потому, что идет какая- то межнациональная или политическая борьба. Я здесь, потому что в Новороссии от рук фашистов гибнут дети, женщины, старики, и это происходит сегодня в цивилизованном мире! Если эту заразу не остановить сегодня, то не ровен час завтра она постучится к нам, в наши дома. Для меня как-то некорректно, наверное, говорить, что в Новороссии идет война за Русский мир, я здесь за Мир в принципе.
По поводу того, что здесь мало азиатов… Мне кажется, что если не дай, Бог, начнется Большая война, то их будет больше, ведь тогда надо будет стоять за Родину, а патриотов среди нас много, я знаю многих, кто хочет быть здесь и воевать, но это стоит денег , а они не у всех есть. Я приехал на свои деньги, здесь мне не платят, так как я являюсь добровольцем. Вот, думаю, война закончится, может быть, на дорогу домой средства выделят. Так что, никакой я не «русский наемник». Но, несмотря на это все, с бурятами на Донбассе мне доводилось встречаться, недавно вообще давнего друга встретил. Еще с одним земляком мы плечом к плечу два месяца провоевали, сейчас он вернулся домой.
А почему ваше подразделение носит имя Ольхона — острова на Байкале?
— Мы штурмовая разведдиверсионная группа подразделение Ольхона, и нас постоянно куда-то пихают. Ольхон — это позывной моего командира. Откуда он родом, не знаю, нам даже его настоящее имя неизвестно. Но мы не знаем и всех имен друг друга, в основном, пользуемся позывными.
Новое перемирие — что это на самом деле? Какое главное условие наступления реального мира на Донбассе?
— Да мы не верим в перемирие. Лично в моем понимании перемирие — это какая-то отмазка для перегруппировки и передышки украинских войск, а главное условие Мира — это прорыв информационной блокады, чтобы жители западной Украины, наконец, увидели всю реальность и свергли нынешнюю киевскую хунту сами.
Насчет информационной блокады: как по-вашему, мы побеждаем или проигрываем в информационной войне? Как «взломать» мозги, затуманенные вражеской пропагандой?
— Не могу сказать о перевесе сил в информационной войне, я общаюсь со многими иностранцами и из Америки, и из Европы, и у них адекватное видение происходящего. А взломать мозг невозможно, бандеровцы столько лет делали вид, что им мозги взломали и они встали на путь истинный, ан нет, только появилась возможность — подняли хвосты!
Вы сами стали героем роликов, которые использовали на Украине в пропагандистских целях, наверняка слышали про «мертвых бурятов» и про «армию веселых бурятов» — как можете прокомментировать эти слухи? Как относитесь к своей популярности у украинской аудитории?
— Я не видел эти ролики, покажите! Я не считаю себя популярным, поверьте, есть бойцы популярнее меня, думаю, просто в моем лице они увидели то, что многоликая Россия всё же воюет за Новороссию. (Смотрит видео) Так это я снимал! «Занятый боевиками дом»! Это наша база, вообще-то. Сначала я не засвечивал лицо. Но после известного видео Грэма Филлипса мне разрешили ходить без балаклавы. Одеваю ее лишь на спецоперации, а в последнее время вообще перестал ее таскать. Дышать трудно и периферическое зрение хуже. Но, как вы верно заметили, меня можно легко и в балаклаве опознать.
А поклонники атакуют?
— Столько народу в друзья стучится во всех социальных сетях! У меня в жизни столько друзей не было. Если бы каждый из них по сто рублей закинул, мы бы себе танк купили бы.
Вы же совсем не против славы? Вот видео выкладываете.
— Я считаю, что друзья — это хорошо. Теперь у меня по всей России друзья, и за границей, в том числе. Благодаря моей активности в социальных сетях и роликам на YouTube. Поначалу я все подряд скидывал в сетку, чтоб освобождать память телефона. Но постепенно стал уже избирательнее, когда стал понимать, что именно интересно увидеть людям, и что мне бы тоже хотелось посмотреть.
А насчет вашей «лексики профессионального военного», на которую обратили внимание представители украинских СМИ, что скажете? Вы служили?
— Нет, я никогда не воевал. Срочную службу я проходил в Российской армии, в 1997 году, и не более. А служил я в железнодорожных войсках. Когда в течении полугода ежедневно тобой командует человек, имеющий военный опыт, мне кажется, любой заговорит на военном языке. Мы же боевое подразделение, а они, видимо, хотят, чтобы мы на тюремном жаргоне изъяснялись.
Чем занимались до войны и чем планируете заниматься дальше? Пойдете ли дальше за пределы ДНР и ЛНР, Украины?
— До войны занимался, в основном, посреднической деятельностью. Не знаю, чем займусь после войны, я не люблю воевать и убивать абы кого и непонятно за что, повторю, я не наемник. Здесь я воюю по велению сердца.
Какой девиз главный для вас в жизни? Что дает веру в победу и в то, в бою вам будет сопутствовать удача?
— Мой девиз: «Силен не тот, кто не упал , а кто упав, сумел подняться». А чтобы выжить в опасном бою, мне достаточно подумать о моей любимой жене и моих очаровательных дочках. Я просто обязан вернуться к ним!
Расскажите, кто ждет вас дома, как же вы их так бросили и уехали в Новороссию?
— Меня дома ждет жена и две дочки, старшая в школе учится, младшая еще маленькая — ей всего три годика. И мне кажется, тут неуместно слово «бросил». Я постоянно о них думаю.
Какими своими заслугами на этой войне вы больше всего гордитесь? Какая потеря для вас была самой тяжелой?
— Больше всего горжусь тем, что я первый шел в нашей группе при захвате Логвиново. В этом населенном пункте мы закрыли Дебальцевский котел. А самая тяжелая потеря — та, что была первой. Погиб мой друг Серега Керя , он скончался прямо в мой день рождения. Он не мой земляк, мы подружились с ним уже на Донбассе в военных условиях. Серега из Запорожья, здесь он был с самого первого дня, как я пришел в ополчение, наши кровати стояли рядом.
Могут ли расколоть Россию наши недоброжелатели? Например, посеять рознь между русскими и бурятами? Или попытаться отделить Сибирь? Есть ли такая опасность или у них ничего не получится?
— Это невозможно априори! Нынешняя Россия — это не Россия 90-х. Сейчас любой регион нашей страны, отделившись, просто перестанет существовать, и все это понимают. Сила регионов и самой России в нашем политическом, экономическом, культурном единстве. Зачем отделяться от такой державы, как Россия? А насчет поссорить русских и бурятов — это вообще нонсенс!"
