22:41 С.С. –«Прапор», Вы затронули такой вопрос, такое понятие, как «честь русского офицера». Скажите, какой смысл Вы вкладываете в это понятие.
    22:50 «Прапор» - Как идеал, это конечно Стрелков. Идеал. Если эта честь есть, то идеал – это Стрелков. Все, кто под этот критерий не попадают, у которых нет такого пути, жизненного. Кто ведет себя не так в жизненной обстановке или схожей, тот для меня человек бесчестный, скажем так. Мне этот человек не интересен. Хотя о таком понятии как «честь офицера», «честь десантника», мне скучно и неинтересно эти темы обсуждать. Потому что для меня… я – окопный, скажем так, человек. Для меня не интересно, что там было до этого. Мне интересно, какой ты в бою человек. Понимаете, например, я видел в том же СлАвянске, как люди умирали от инфаркта…. Это бывшие советские офицеры. Бывшие советские офицеры, которым под 70 лет. Был случай, когда минометная батарея, человек старый он помогал, пожилой офицер бывший, пенсионер… Я не знаю кем он был, на пенсии, может полковником… Хотя я видел полковников, которые были рядовыми, под 70 лет которым. Вот, например, «Батя» - он полковником уволился с армии, он был рядовым у нас в Семеновке. Это потом начал расти, потому что навыки, как говориться, не пропьешь. А эти наши советские офицеры, они и в караулах, хоть и старые, в караулы ходили. Я знаю случай, как и от инфаркта человек умер во время боевой операции. Да, я бы сказал, что у них честь офицера сохранилась. Но, я бы хотел спросить, а где эта честь была в 91-м году, когда ваше государство разрушили? Для меня это очень странно. У меня, например, дядя на Сахалине, он был функционером, скажем так, политическим. Какую-то должность занимал в обкоме, что-то с комсомолом связанное. В принципе, когда он, с обиженными словами, говорит: «Где они были? Они должны погибнуть были все, но не сдать Советский Союз». В принципе, я его понимаю. Да, он прав. Они должны были все погибнуть. А они или промолчали, когда их страну разрушали, или, как Лебедь предали ее. Кто там у нас был министр обороны то… Лебедь – это командир…
    25:01А.Р – Грачёв?
    25:02 «Прапор» - Грачёв. Предали и вошли в состав мятежников. Ни о чем при этом не думая, кроме своего личного обогащения, своих преференций. Ни о чем не думали. О чем они думали, когда разрушали эту страну? Они думали о чем-то возвышенном? Где они декларируют о своем этом возвышенном? Где они хоть раз сказали, что они думают, что лучше будут жить дети, окружающие их. Они об этом не думали. Они думали о своей личной выгоде, о своем комфорте, о том, что вот они, наконец, попали на волну, и теперь они достигнут всего, что хотели, что не достигли б никогда до этого в жизни. Это ужасно. Это ужасно, деградация.. И конечно, на тех людей, мы не должны ориентироваться. Я думаю, все-таки, что самые прекрасные офицеры, на которых мы можем ориентироваться – они погибли, конечно, во Вторую Мировую Войну. Потом это пошло поколение конформистов, желающих только, только мечтающих о том, чтоб дожить до пенсии, жрать от пуза, пить и спать. Ну, такие примеры, я могу привести. Например, я призывался с Киева, призвали в ВДВ, специально прыгал, прыжки для этого сделал, чтоб именно попасть в ВДВ. Вот такой одухотворенный, такие возвышенные чувства были, терпеть все что угодно, но чтоб… Всё стерплю...
    26:15 А.Р. – Романтика…
    26:15«Прапор» - Да… Садимся в поезд. Нас сопровождает сержант ВДВ с Гайжюнай и капитан Капустин, как оказалось потом, я его встретил в учебке в Каунасе. И что я вижу? Идет по проходу этот сержант, здоровенный, двухметровый детина, прячет глаза и несет фуражку этого капитана, пьяного, лежащего на полке, и требует со всех деньги. Не требует, просит. Ему бросают в фуражку деньги. Они, говорит, все равно вам ребята, не пригодятся. Думаю: «О, ну-ну…» А я уже тогда задумывался о будущем сценарии… нормальный думающий молодой человек, сидел и думал сценарий «социализм, капитализм, что лучше? Что дальше впереди нас ждет?». То есть, не простой обыватель. Задумывался о будущем, что нас окружает, смотрел людей, людей сравнивал, коллекционировал типажи людей вокруг себя, просто был думающим человеком. Приезжаем в Гайжюнай. Тут еще один факт из советского офицерства. Идем через строй офицеров, стоящих с рюкзаками, потрошащих у нас сумки. А там эшелоны, эшелон за эшелоном приходит, нас прям целая вереница… как в Освенцим, в газовую камеру. Идем, и они потрошат сумки… колбасу, ну, с Украины ребята, домашнюю колбасу, еще что-то, пироги.. перекладывают. «Вот это да! Вот это концерт. Вот оно - офицеры». Скажем так, на Сахалине у отца были знакомые офицеры, они были другими, почему то. Здесь же я встретился с… То есть, я долго дома не жил, лет пять как уже ушел из дома, и что-то за эти года изменилось, очень кардинально изменилось, очень кардинально. Деградация произошла буквально, быстро. У нас на Сахалине были другие офицеры, я видел их другими. Друзья – дети были офицеров, я в воинскую часть ходил, видел отношения солдат и офицеров в воинской части в Южно-Сахалинске, там совершенно другие были отношения. И вот, за пять лет, видимо, вот это все в стране по наклонной то и поползло. Потом помню, когда они вот это отбирали продукты, у призывников, приехал командир дивизии, человек чести. Он этим возмущался, разгонял. Он только уехал – они опять как свора налетели. В воинской части, где я служил, учился в Каунасе, офицеров тоже мало видимо. Я думаю, как же, если сейчас война, что ж мы будем учить. Ведь учит сержант, к чести его сказать, хоть мне и казалось, что через пень-колоду он нас учил. Как же его звали…. Кошкарев, с Кемерово был парнишка, гадкий, мне казалось, парнишка. И сейчас так же кажется. Но он хоть чему то нас учил. Придя в армию – там вообще нам ничему не учили. Там люди, пять часов, все – они бегом домой бегут, бегом. Я удивлялся. Кому эти классы, к чему?
    29:07 А.Р. – Это ВДВ, в армии?
    29:08 «Прапор» - Да. Потом поехали на запасной командный пункт. Меня отправили служить, Палкино, кажется, деревня, в лесу, 10 километров от Пскова. Высокий офицер, на слуху который у всех. Мы бегали, ловили по лесу… изнасилованных, или пытался изнасиловать тех девушек. Он с 47- го года, как мой отец.
    29:35 А.Р. – Это высший офицер?
    29:36 «Прапор» - Да. Он ровесник моего отца. Я думал: «Боже мой.. Почему мой отец себя так не ведет? Почему мой отец другой?». Как такое могло случится? Как такая деградация? Я не удивился, когда все это рухнуло, и ни одна эта амёба не встала на защиту своей страны. Ни одна эта амёба не встала. По этому, всем офицерам, и всем порядочным людям нужно ориентироваться на таких людей, как Стрелков. Уверен, что он не единственный сейчас такой, не единственный. Но это – идеал офицерской чести. То есть, других людей в своей жизни, которых я могу сказать, офицерской чести, я не встречал. Кого можно поставить в пример.
    30:18 А.Р. – Спасибо за Ваш ответ. И, я вот о чем хотел бы поговорить, о СлАвянске. В одном из недавних интервью, вы сказали, что СлАвянск – город особый, особенный. Что, чуть ли не каждый четвертый человек, там тоже особенный. Что заставило Вас так думать? Почему я об этом спрашиваю, потому что именно там-то все и началось. СлАвянск стал тем рубежом, после которого, история, если угодно, новейшая история современной России, да и не только России, она изменилась.
    30:50 «Прапор» - Да. Я подтверждаю, что это особенные люди. Движение Новороссии подчерпнуло самых талантливых людей из местных ребят, самых талантливых и смелых командиров, самых талантливых, именно с этих рядов. И сами люди, они были готовы, эти люди и были Русским миром на чужой, оккупированной территории. Они это сознавали, они нас любили, и многое, очень многое нам прощали во время обстрелов. Очень многое прощали.
    31:30 А.Р. – Русский остров получился?
    31:31 «Прапор» - Да. Именно на этом месте, то есть, я не знаю весь Донбасс. Может, в других местах, и не хуже было. Но в этом именно месте, я поразился этим русским людям. Приезжаю, например, на окраину, на целинные районы окраины СлАвянска, проходя, осматриваю позиции, где будет у меня позиция размещена. Иногда, просто, например, подразделение баррикаду строило, я приехал от «Стрелка», чтобы определится, где, что будет, потом на карту нанести, посоветоваться, посоветать и посоветоваться с ребятами, где, что будет. Проходя через поселок этот, Царицыно, люди выходили… кто-то давал маскировочную сеть, кто-то потом приносил еду. Вот она день только баррикада, поставили – стоит. Сами ж СлАвянск поставили, не мы. Они приезжает, сами ставят баррикаду, их жители. Ищут, ставят, уже и стол принесли, скамейки, они принесли казан, они варят компот, борщи и всех кормят. Никто не заставлял, не просил, и не надо было это делать, потому что централизовано было налажено питание. Тыл, тыл был налажен сильно, была у нас такой зам по тылу – «Вика-Вика» у нее был позывной. Вот, от и до. Она обеспечивала нас продуктами, никогда мы перебоев не знали, ни с продуктами, ни с вещами, благодаря ей. Поэтому, вот это участие местных жителей в обеспечении питания на баррикадах не требовалось совершенно. Но они это делали, каждый хотел из дома что-то принести. В том же Царицыно, в целинном районе, только стали для рекогносцировки около одного дома, с машины вышли, тут же вышла женщина с подносом, чай, бублики, какие-то пирожки. Угоститесь, пожалуйста, попейте. И что самое поразительное, я... например, на Украине, отец у меня с Украины, родственники там. «Добрый ранок» - они здороваются. Нет, там только «Здравствуйте». Только, чисто на русском языке, без всякого акцента. Никто, ни в самом СлАвянске, ни в деревнях рядом, никто не говорит по-украински, даже на суржике. Все говорят только по-русски. Что поразительно. Меня это очень сильно поразило. То есть, там вообще Украиной не пахнет, даже близко. Только бы если не крашенные скамейки с урнами, никогда бы не подумал, что находишься на территории Украины.
    33:53 А.Р. – Вы рассказывали в одном из интервью об особом отношении многих слАвянцев к смерти. Фактически равнодушию к смерти. Причем, от маленьких пацанов, заканчивая там взрослыми и престарелыми мужчинами. Что это, скажите?
    34:12 «Прапор» - Фатализм. Русский фатализм, неизбежность, или может принятие самого постулата загробного мира. Да. Они может не бояться этого, потому что ходят в церковь. У них огромные прекрасные храмы. Удивительно, что вот этот храм… Я сначала думал, что там горит на небе, за деревьями. Там крест, как заходит солнце – он горит алым пламенем этот крест, просто реально, алым пламенем. Люди, ходят по улицам, не стесняются креститься. Не стесняются поминать Бога, ежеминутно. Реально люди, и командиры, пришедшие к нам со СлАвянска, были очень набожные, православные. Священнослужители в городе – они тоже особенные, они же пострадали очень сильно. Одного из них запытали «правосеки». «Правый сектор» запытал до смерти. Ведь там же грань произошла взаимодействия, там же вот эти, «турчиновские» баптисты. У них там тоже большая секта, их там самих, скажем, не очень много. Но они приезжают издалека и форумы там всякие проводят. Там идет противостояние: сектантства и чистого православия. Именно в этом городе, грань проходила. Там борьба шла незримая многие годы. И вот эти баптисты они перешли на сторону украинской армии и на их стороне они воевали, помогая агентурно им, была раскрыта агентурная сеть, баптистская. Реальные данные раскрыты были. Они сами признались в этом, и вещественные доказательства этого были. Мало того, есть точные данные, что химическое оружие привезли именно они, на завод соды под Балбасовкой. Именно они привезли, потому что «Правый сектор» боялся ее везти, чтоб быть обвиненным в этом. Они на себя взяли эту ответственность.
    35:48 А.Р. – Задам тяжелый вопрос, может даже провокационный, в какой-то степени. Но, считаю себя, просто обязанным спросить. Присоединение Крыма, в первую очередь, все событие, которые происходили, происходят в Новороссии, во вторую очередь, без сомнения укрепили нынешний политический режим. Без сомнения – он укрепился. Особенно, если говорить об авторитете, рейтинге того же самого Путина. Кроме этого, на мой взгляд, подавляющее большинство бойцов Новороссии, ополченцев, сражающихся, сражавшихся, четко осознают, что они бьются не только за Донбасс, не только за Донецк, не только за Луганск, они бьются за большую Россию. За большую Россию, за весь Русский Мир. Следовательно, защищая Россию, они защищают и нынешний политический режим, режим Путина. И, мы все это время видим, я это вижу своими глазами, и вы об этом говорите, о том, что ополчение нуждается в помощи. Причем в помощи, казалось бы, в самых прозаических вещах. Речь идет об обмундировании, речь идет о продуктах питания, о медикаментах, и так далее, и так далее. И вот возникает в этой связи вопрос. Для властей, для нынешнего режима, одеть, обуть, накормить, обеспечить всем необходимым 50 тысяч человек, ополчение, я так думаю, сейчас и 50 сейчас не насчитывает, задача элементарная. Особенно, если это соизмерять с теми расходами, которые есть на такие проекты, как Олимпиада, как будущий Чемпионат Мира по футболу и так далее. Почему так происходит?
    37:30 «Прапор» - Начнем говорить о количестве. Во-первых, количество конкретно воюющих, которых нужно одеть-обуть, не более 2-х тысяч человек, остальные бездельники. Бездельники и трусы, которые не хотят воевать, и никогда воевать уже не будут. Вот. Потом о рейтинге, скажем так. Не знаю, я перед Крымом не заметил, чтоб у Путина были какие-то проблемы с Путиным, с рейтингом. Разве были они у него?
    37:54 А.Р. – Но он вырос, объективно вырос, и авторитет его вырос.
    37:57 «Прапор» - Можем.. скажем так, что запас у него стал намного больше по рейтингу. Мировая, если, популярность, то вообще зашкаливает. Если б сейчас мирового лидера выбирали, то Путин, я думаю, был бы… наверняка, выбрали бы его. Если б мировое правительство было бы…
    38:10 А.Р. – Так последнее, не помню, издание, но очень крупное издание, составляя рейтинг ведущих политиков, поставили по авторитетности, если взять среди всех мировых лидеров, Путина на первое место.
    38:22 «Прапор» - Я думаю, что Путин эволюционирует и растет вместе с нами. Мы не такие как были вчера, а завтра мы не такими будем, как сегодня. Идет просто переоценка ценностей. Они ценности были, где-то там может, под коркой мозга, где-то там на периферии сознания, памяти. С возрастом, со сменной обстановки, может в связи с угрозой нашему государству, выходит на главную роль. Оставить, соединить, оставить потомкам государство, а не квази- какое-то там формирование. Или, тут вариантов же много. Может он знает о нападении, которое вот-вот уже на подходе. И просто опередил эти события. Просто опередил, чтобы эти люди не остались в оккупации у западного мира, который будет наступать, правильно? Все может быть, но факт остается фактом. Русские проснулись, и мы сейчас живем, мы сейчас находимся в начале русского тысячелетнего ренессанса. Мы другие, мы новые русские, как раньше это было, «новые русские» в малиновых пиджаках. То сейчас мы реально новые русские, мы не те русские, которые были в 19-м, в 20-х веках, в начале 20-го века, мы другие. Мы не такие мягкосердечные, более жесткие, решительные. Мы более сознательные, большинство русских знает свой манёвр.
    39:45 А.Р. – Мы менее доверчивы, нас труднее обмануть.
    39:46 «Прапор» - Совершенно верно. И самое главное, что каждый русский сейчас знает свой манёвр. Как у Суворова. Он знает, чего требуется нации, он знает, что требовать впереди, он увидел впереди цель. Он увидел впереди цель для своего существования, существования своим потомкам. Он и главное увидел за эти годы, он увидел угрозу. Не та гипотетическая угроза при коммунистах, где за железным занавесом, с бомбами, карикатурами и прочее... Он увидел, чем это грозит ему, он увидел, увидел этот всплеск наркомании, он увидел этот гомосексуализм, когда к власти приходят психически нездоровые люди. Что такое гомосексуализм? Это психическое отклонение, это психическое заболевание. А к власти в мире приходят такие люди. А эти женщины, министры иностранных дел, феминистки, лесбиянки, пришедшие… министры обороны!? Четыре министра обороны сейчас в Европе женщины, с лесбиянскими наклонностями, это психически нездоровые люди пришли к власти. И они держат руку на кнопке. Здесь уже нельзя быть равнодушным, нельзя просто пассивно смотреть на эту жизнь. Впереди у умного, думающего человека уже идет проблема выживания твоих детей. Ты умрешь, но они тебе этого не простят.
    41:03 А.Р. – В развитие предыдущего вопроса, спрошу вот о чем. Если бы в мае и июне, вам, в первую очередь стрелковцам, и тем, кто объединялся вокруг вас, дали все необходимое, с точки зрения вооружений, и с точки зрения снаряжения. В первую очередь, речь о тяжелом вооружении. И главное не мешали воевать, какова бы была сейчас картина там на фронте?
    41:31 «Прапор» - Как минимум, Донецкая и Луганская область, украинская армия бы не перешла административные границы. Как минимум. Огромная… тысячи людей, были готовы взять оружие и умереть в то время, за идею Новороссии. Оружия не было, помощи не было никакой.
    41:57 А.Р. – Я просто помню, как это было.
    42:00 «Прапор» - Помощи не было никакой. С голыми руками, и на одной дезинформации врага в то время мы вылезли, на самом деле. На голой дезинформации. Тот же «джихад-мобиль» у «Моторолы». Я ему предложил, назови его и подпиши.
    42:15 А.Р. – Оперативная смекалка, да?
    42:16 «Прапор» - Да. Они страшно паниковали и боялись чеченцев. «Боцману» и «Кирпичу», двум бородатым дядькам, молодые ребята, но у них бороды такие были русские, окладистые… Попросил их кричать «Аллах Акбар» после нападения на укров, и даже «Мотороле» подарил мегафон для этой цели. Вот так вот… И они поверили, на самом деле они действительно поверили.
    42:44 А.Р. – А самое главное, не было б таких разрушений, не пострадала б так инфраструктура, не было б таких жертв в первую очередь среди мирного населения, правильно? И республики уже занимались бы действительно государственным строительством.
    43:00 «Прапор» - Если у нас в стране пятая колонна? Конечно, есть. Может ли Путин отдавать приказы, которые выполняют неукоснительно и так, как он хочет? Нет. Так же как нет этого.. и у нас этого не было. И у Стрелкова было так же. Мы отдавали приказы, а люди их не выполняли. Мы ничего не могли сделать. Пока сам не пойдешь и не выполнишь этого. Хочешь сделать, как положено, сделай сам. Вот так вот получалось. Это люди. Тем более в России за 23 года, там все раньше, правда, началось, врагов много. Похвастаться неукоснительным соблюдением приказов мог в России только Иван Грозный, благодаря опричникам. Не один царь потом не мог добиться в стране, чтобы выполнялось так, как он этого хотел. И уверен, что Путин не хотел этого. Не хотел, чтоб так это произошло. Но машину эту… окружающий мир вокруг него он не может остановить. Мало того, эта машина угрожает самому ему. Если он перегнет палку – она его уничтожит, эта машина. Вот в чем дело. Они может этого сейчас и не сделали, хотя мечтают об этом, только благодаря таким, как мы, русским. Они знают, что если они что-то сделают с руководителем, который поднял ВВП в десятки раз, золотой запас в 78 раз за двенадцать лет. Нет в мире руководителя, который добился таких успехов. В 14 раз за двенадцать лет поднял пенсию, покажите мне страну, где такое же произошло. Покажите мне ее. Нет такого руководителя в мире. До него такое наверно мог Сталин, в тех условиях. Он, по большому счету, страну взял с нуля, разворовали все до него, все что можно было. Он национализировал нефтяную промышленность, газовую на 95% О чем мечтали коммунисты, они все кричали? Почему они не поддерживают его? Их мечту, вообще то, он в жизнь… провел их лозунги. Национализировал эти мощности. Они остались у государства. Они разворовали, не сохранили золотой запас. Но восполнил многократно, запаса не было у Советского Союза, как сейчас. И были люди, которые стоят против него, пятая колонна, они понимают, сейчас, благодаря Донбассу, где мобилизовались русские люди, они понимают, что исчезновение Путина, не принесет им победы. Их растерзают, и жизни не будет этим людям.
    45:29 А.Р. – Раз речь зашла о Путине, то сначала выскажу несколько мыслей на этот счет, потом задам вопрос. Трагедия России, в значительной степени, заключается в том, что у нас фигура руководителя, лидера страны, лидера нации, она является стержнем, на который… на котором очень часто выстроена и стоит, держится вся конструкция. И тогда, когда происходит период передачи власти, от одного человека другому человеку, вся страна, вся система подвергается огромным рискам. Огромным рискам. И вот сейчас, мы находимся в таком же состоянии, на мой взгляд. Когда Путин, как гвоздь, как ось, нанизал все в Российской федерации на себя. А многие институты в обществе, государстве, и в экономике, и в политике, они просто не работают. И, соответственно, в случае потери некой стабильности, мы можем попасть в такой кризис, из которого вообще не понятно как выбираться. И в этом главная проблема Путина, главный риск. Тем более, что ряд институтов, которые, как бы, должны работать в обществе и государстве, заменены, ну, назовем их, своими вещами, личными договоренностями. И гарантом этих договоренностей, Путин, в значительной степени, выступает. Выступая человеком, который выполняет роль арбитра элит, человеком, который соблюдает баланс интересов и так далее. В этой связи, в ситуации кризиса, тогда, когда элита начинает раскалываться и часть из нее четко поворачивается на Запад, на кого будет опираться Путин? У него есть эта опора? Если мы говорим о широкой опоре с Вами.
    47:20 «Прапор» - Давайте так. Это закономерный процесс эволюции. Как многие недовольны, что к власти там пришли олигархи и прочее. Но никто не отменял становление нового государства, закон накопления начального капитала. Вопрос же стоит не так, что кто-то миллиард себе сделал. Вопрос стоит в том, как заставить этого человека, этот миллиард потратить на благо народа, который разрешил ему этот миллиард заработать. Своровать, не важно.. накопление.
    47:48 А.Р. – Ну, народ никто не спрашивал. Можно или нельзя.
    47:49 «Прапор» - Вот. Это идет эволюция. Эволюционный процесс. Если мы уничтожим олигархов сейчас, просто расстреляем всех, а деньги поделим. Мы опять оттолкнемся на 20 лет назад, и, все равно, не мытьем так катаньем… Никто законы эволюции не отменял, экономической. Все равно, появиться через год-два олигархи, из тех которые их уничтожили, кричали громче всех, и также будет… годы, 20 лет потеряем. Везде должен быть спокойный эволюционный процесс. А передача власти Путин кого-то, это, понимаете, было актуально, скажем, год назад, цивилизованно, эволюционно. Чтоб кто-то там, общество вырастит… Время упущено, и не нами упущено это время, время упущено миром, по отношению к нам. Красная кнопка третьей мировой уже нажата.
    48:39 А.Р. – То есть, точка невозврата пройдена?
    48:40 «Прапор» - Да. Санкции, в которые сейчас вошел мир. Эти трехсменные заводы, которые сейчас штампуют «першинги» и другие ракеты, эти тактические беспилотники, в бешеном темпе, чтобы не повторить историю первой иракской войны, когда ракеты кончились через две недели, уже не остановить. Жадность.. уже мир поделен, территория поделена, и люди поделены, понимаете? Это, как может, помните, фильм «Живые и мертвые» у Симонова, когда окруженцы вышли с окружения нашей части, подъехали к разрушенному посту, и голос за кадром говорит: «Они еще не знают, что они уже поделены на живых и мертвых…» В эти минуты… Мы уже поделены на живых и мертвых, понимаете? Этот процесс уже невозможно остановить. Из этих санкций, которые сейчас в мире… который мир в истерии сейчас находится, мирным путем выйти невозможно. Эта ситуация повторяет примерный сценарий, только в более масштабных таких размерах, как 1853 год, когда против России, на пустом месте, между конфликтом двух государств, в Черном море, Турции и России. Вдруг, просто на ровном месте, истерия достигла такого масштаба, что они уже не могли остановиться, и вся западная коалиция воевала против нас. От Баренцево море до Чукотки. Реально, это была мировая война, по большому счету, с нами. Мира с нами. И сейчас та же история. Сейчас говорить о преемственности власти, глупо и непродуктивно, на самом деле.
    50:00 А.Р. – Сейчас получается, что не только Россия подошла к системному кризису, весь мир подошел к системному кризису. И эти моменты совпали.
    50:08 «Прапор» - Да. Но любой экономический кризис, мировой – он заканчивается войной. Его и так оттянули. Что такое экономический кризис? Это когда молодые акулы, зубастые, хотят для себя кусочек под солнцем отхватить. И отхватывали. В данный момент, кризис затянулся. Эти акулы еще зубастей оказались старые, чем молодые, намного. И поэтому сейчас развернется война всех против всех. Через год уже все забудут причину, и ради чего все это делается. Сейчас же это война не систем. Сейчас уже просто война непонятно кого с кем. Капитализм с капитализмом же уже борется. Это ж не социализм с капитализмом. Сейчас просто будет тихий ужас. Как первая мировая война, когда вообще непонятно зачем все это было, произошло. Просто амбиции людей. Но не наши амбиции, амбиции на Западе. У нас амбиции скромные. Нас просто, не обижайте нас. Вся война на Украине началась из-за чего? Из-за того что пришли к власти неонацисты. И все, не обижайте русских. И русские не пойдут к вам. Почему не идут в Белоруссию, почему не идут в Казахстан. В Казахстане проблема тоже есть. Но там никто не орет на уровне правительства: «Смерть русским!» У Казахстана с Беларусью границы нет с Россией, но, тем не менее, они не теряют свою валюту, и свою государственность, правильно?

    Продолжение следует...

19:45 А.Р. - «Прапор», давайте для наших телезрителей, отдельно акцентируем на этом внимание и объясним. Почему? Потому что у обывателя, в хорошем смысле, у обывателя, сейчас сложилось впечатление, что там все нормально. Что потихонечку налаживается, в том числе жизнь у ополченцев, с точки зрения, снабжения, что по мере того, как идет там некое военно-политическое строительство, строится армия, она централизованно снабжается, одевается, обувается. До нас же доходит информация, что где-то люди переходят уже на регулярную основу, подписывают контракты, как это положено в армии, приносят присягу, заступают на должности, получают звания, и что вроде, как бы там оно само по себе налаживается. Насколько я понимаю, нет такой картины?
    20:34 «Прапор» - Скажем так, люди самообманываются с двух сторон. И с той стороны границы, со стороны Новороссии – обманываются в большей мере. Они думают, что все закончилось. Что сейчас, вот она маленькая регулярная армия, как в Советской России, сокращенная с таких - то миллионов до одного миллиона. Что на нее тратится, никто на нас не нападает. Приехали – 41-й год. Здесь ситуация будет еще хуже, если такое же состояние останется. Вспомним Сербскую Краину. Какое там было благодушие, в Сербской Краине, и как они удивились, что за несколько дней их разбомбили, захватили легко и непринужденно. И это пятая мифическая колонна, когда, вот так, моментально пройдут, поставят заслон на границе, и никто не дернется, и никакой старший брат может не придти. Все может произойти очень быстро.
    21:36 С.С. – Позволю себе следующий вопрос задать. “Прапор”, всем известно, что Вы получили на Донбассе три ранения, хотелось бы узнать при каких обстоятельствах, если это возможно. И так же хотел бы узнать о наградах, которые у Вас на груди. Это тоже за боевые действия в Новороссии?
    21:53 «Прапор» - Начнем с ранения. Первое ранение получил под Ямполем, во время диверсии нашей группы, когда по наводке корректировщика из разведгруппы «Беркута», был такой «Береза», хороший парнишка, погиб потом, тоже под Ямполем. Он корректировал огонь из АГС-а. Был у них АГС с собой, у «Беркута», и у меня был АГС, с новым расчетом от Мозгового из Лисичанска, я его в «таблетку»… Тогда было у нас ноу-хау первый раз - перевозной АГС, ноу-хау применено сначала у «Моторолы». Когда открыли кузов у «Мицубиси», туда поставили автоматический гранатомет, прям на ходу оттуда подъезжали, разворачивались, стреляли, задним ходом туда подъезжали на «нейтралку» и оттуда стреляли. До этого я не помню такого случая, чтоб такие были, на легковых машинах, на верху – да, а внутри – нет. И тут же в «таблетку» я его поставил, ко мне пришел расчет молодых ребят, один был армянин, позывной «Ара» у него был, и два мальчишки-близнеца, с Лисичанска, мальчишки маленькие, голубоглазые, все на них такое большое, сапоги эти, кирзовые. 41-й год, призыв студентов или школьников. Вот, они отработали великолепно, прям в центр лагеря и попали, «ответка» пошла. Эта уже не та украинская армия, что была под СлАвянском первые дни, они «ответку» дают, дают хорошую, это достойный противник, нормальный, любо-дорого с таким воевать. «Ответка» пошла, не знаю чем там, осколком ранило, не знаю что там разорвалось, в ногу ранило, остался с арьергардом, который придерживал это дело, пока все отошли, потом меня вывезли. В госпиталь поехал, вставили дренаж, ложиться не стал, потому что в тот момент держалось все там на мне командование. Так просто, на перевязки приезжал регулярно. Потом была танковая атака через пять дней, хорошая танковая атака, танк подбили тогда с СПГ. СПГ подбил его. Было у нас двое ребят, один с Кургана – «Геолог», двухметровый детина, образец русской генетики, голубоглазый, здоровенный, такой добрый, розовощекий, настоящий русский мужик, пять детей у него, а второй – «Дизель», прекрасно разбирался в машинах, вот почему его на СПГ поставили, потому что все приходили не исправные, он там разбирал машину, какой-то пусковой механизм разбирали, все отладили, сделали 2-3, ну молодцы. Но, это взрослые мужики. Две-три позиции запасных сделали, и они сожгли танк. Они сожгли танк, БМД подбили, молодцы ребята. «Геолог» ранен был тогда в руку, «Дизель» живой, слава Богу, и сейчас себя хорошо чувствует. Везет ребятам. Спокойные, вот как показывают Великую Отечественную, как «Они сражались за Родину», с противотанкового ружья ребята стреляют, в общем-то, спокойно, те – точно также. Спокойно, обсуждают чего-то, взрывается в метре от них и они ноль эмоции, все в пыли, в пороховой гари, не теряют ничего, бьют до последнего. Пять раз стреляли по танку пока не подбили.
    25:10 А.Р. – Фатализм.
    25:11 «Прапор» - Пять раз стреляли по танку пока не подбили. Уже я пришел, меняйте позицию, уже все – хватит, судьбу за усы не дергайте. Все, поменяли позицию, молодцы ребята. И танк подбили, эвакуировали танк, чтоб… у нас как в Семеновке не чем было добить его. Думаю: «Нет, здесь я такого не допущу». И пошел через позиции в обход, ложбина песчаная – прошел через нее, там укров увидел, поработали мы, в одиночку некого было взять, всех отрывать не хотел, думал – быстро сбегаю. Хочешь сделать хорошо – сделай сам. Все побежал, эвакуационную команду отогнал, и в это время, другой осколок где-то во вторую ногу попал. Ну, думаю, ладно, где один, там и второй, побегаем и так. И потом в контратаку поднимал роту резервную…
    26:04 А.Р. – А расскажите об этом. Я видел несколько материалов в прессе, о том, что Вы буквально в руках, со «стечкиным», как вот, во Вторую Мировую Войну, подымали бойцов. Расскажите.
    26:14 «Прапор» - Нормально, что… Бой был, были позиции, выносные от блокпоста, справа и слева были засадные позиции, в клещи взять, в клещи – кто будет заходить. Стрелять тогда, когда они зайдут, во фланг и с тыла. С левой стороны, было подразделение, рота «Скифа» - они молодцы, хорошо отработали, особенно там пулеметчик «Угрюмый», это классика пулеметчика. Просто пулемет не замолкал. Я, когда потом видел убитых десантников, у них у всех с пулемета, в основном с пулемета, у всех были перебиты ноги. Он знал, что в бронежилетах, бил по ногам. Молодчага! Потери они понесли от него колоссальные, просто колоссальные потери. Но там случился такой… во-первых, он всего три или четыре дня руководил ротой, этот парень, был у меня охранником, ну, не кого ставить. Батальон формировался на сырую, привозили ополченцев машинами, желающих воевать, и, из них формировали подразделение, не зная не имен, ничего.
    27:12 А.Р. – Как в 41-м году.
    27:13 «Прапор» - Совершенно верно. Единственно, какая была особенность у меня там на месте. Я под мостом поставил стрельбище, они круглыми сутками у меня стреляли. Круглыми сутками стреляли. Первый раз брали оружие, я сказал не жалеть патронов, круглыми стуками у меня стрелять. Был у меня там заместитель, командир роты «Мачете», все было возложено на него, и он оправдал мои надежды. Он не слазил с них, пока они не набили себе руку. Даже некоторым, как я видел, набивал и глаз, кто нерадиво к этому относился. Но, особенности такие гражданской войны. Приехал «Первый», я, честно говоря, двое суток не спал. У нас там было самое безопасное место, я такой спокойный человек, где бы там не был - надо часик поспать. Когда будет что-то нечто – меня разбудят. Лег, поспал, меня будят – приехал «Первый». Пошли с ним на передовую, к этому посту, он посмотрел: «Да, такого я еще не раз не видел». Там, прямой наводкой, мою баррикаду любимую разбивают. Так и не разбили, кстати. У меня там своя технология есть, которая отработана. Два боекомплекта выпустили – хоть бы что баррикаде, есть у меня технология отработанная. Он говорит: «Ничего себе». Но, они и танки бьют, и минометы, и «Грады» - одновременно. За весь артобстрел, по 12 часов в сутки – двое убитых только. А в этом бою, у меня, вообще только шесть убитых было. Там был – встречный бой, все как положено, с контратакой. Люди, которые оттуда вышли, я с ними общаюсь. «Дурдом»- говорят: «Самые лучшие дни в нашей жизни, настоящая война». Какое видели в кино, и о чем мечтали – настоящая война. Танки эти пошли. И я смотрю, «Скифа» этого ранили, а «Первый» уезжает, привез нам ящик гранатометов, 18-тых ( РПГ-18), которые не сработали ни один, все были “протухшие”, но не он был виноват в этом. Я смотрю, идет «Скиф», в окружение 10-15 человек. “Что такое «Скиф»?” А у него в щеке дырка, с правой, нет, с левой стороны, зуб аж видно. Ну, понятно, у человека стресс, контузия, и он с собой еще ведет этих людей. У него небольшая паника: “Почему нас не поддержали справа?” А справа стояла рота «Беркута», и как оказалось там всего лишь один достойный человек – это «Берёза», который корректирует, который погиб. А сам «Беркут»-трус, командир трус, и люди, глядя на него, тоже не стреляли. И стреляли только слева, с подразделения «Скифа», его «Угрюмый» - пулеметчик, погибший расчет СПГ – «Гном», три раза успел выстрелить – его убило, выстрелом. А с той стороны – молчок. Ну что делать? Смотрю – ситуация критическая. У меня была резервная рота со стороны Ямполя. В засаде меня прикрывала резервная рота “Атамана”. Это, со СлАвянска ребята, которые базировались у «Беса» в Горловке, их туда послал «Первый» в помощь, без этой роты, он бы ничего там не сделал, и выгнали бы его там, и линчевали на самом деле. Подошел к ним, «стечкин» вытащил: “Ребята вперед! За Сталина! За Родину!”. Без криков, без шума – люди вышли, рассыпались. Зашли во фланг, как долбанули, и вперед. Когда все гранатометы израсходовали: “Вперед ребята, вперед!”. До рукопашной осталось чуть-чуть – пяти метров не хватило: на последний БМП укры сбежали, бросив убитых и три БМД. Возможно из-за этого, так вот, и дали, первый крест, четвертой степени. Второй за Мариновку, где… меня сначала поставили на Дмитровку, там глухо, артподготовки нет, людей поднять бесполезно. Там была бойня, потому что там открытая степь, без мощной артподготовки бесполезно идти! Постреляли немного, напугали – как мертвому припарка. Вернулся туда, а там, сложная ситуация, в этой Мариновке. Подразделение, которое мы думали, спецназ, они начали паниковать. «Нас окружают», орут. Наши, со СлАвянска пехотинцы – нормально себя ведут. Была такая великолепная группа, «Штурмана», разведвзвод в батальоне «Тора». Вот они взяли, на самом деле, блокпост в Мариновке, молодцы ребята. «Штурман», вообще, худой такой, седой казак, прожженный, молчаливый, серьезный.
    31:49 А.Р. – Настоящий казак, да?
    31:50 «Прапор» - Реально, прожженный такой, куренной дядька. Пошел, без пафоса, без крика, пошел – выбил, убил, захватил. Всё. Привел пленных еще. Развернул там батальон, на этом опорном пункте, танк был у нас «Оплотовский», было написано «Оплот». Хорошие ребята! Эти ребятишки погибли, из трех человек двое из них под обстрелом, не послушали меня, бедненькие. Вывел их на прямую наводку, на Мариновский таможенный терминал, два раза успели выстрелить, в ответ кумулятив пошел, мимо пролетело, волосы жаром обдало на голове, начал его прятать, и тут пошли «Тюльпаны» работать, 240-мм. Как начали бахать, вывел стариков из дома, разрушило дом – они в хозблоке спрятались, вывел их оттуда, раненный в ногу был старик, с бородой, седой, без усов. Спрятал в подвал их, только хотел туда зайти, и передо мной мимо газели шесть человек забежали, и там взрыв за этой газелью, и эти шесть человек… уже. Там, наверху. А мне там оттуда осколок пришел в руку, раздробило сустав, и в ногу. За Мариновку дали уже третьей степени крест. За оборону СлАвянска это… Ну и за Приднестровье само собой – там кто участвовал, давало Правительство.
    33:16 С.С. – Спасибо за ответ. У меня последний вопрос. Недавно на пресс-конференции Игоря Ивановича было создано движение «Новороссия». Как известно Вы состоите в этом движении. Хотелось бы узнать, чем Вы там занимаетесь, какие функции выполняете?
    33:35 «Прапор» - Прежде всего, я, как бы, курирую, я же там не один, группу вопросов помощи раненым: координация, прием к врачам, оплата протезов, оплата лечения, сбор денег именно на этих людей, вовремя сообщить, разместить, привезти. Потому что, все-таки, там, на Украине, все-таки, воюют граждане Украины, русских добровольцев, чтобы про них не говорили, там всего 5%, не больше. Эти люди, приходя сюда, к нам, на лечение, они не имеют никаких прав на лечение юридически. Врачи не могут отодвинуть бабушку или ребенка, и эти деньги перевести на лечение этого ополченца. У них нет финансирования этих вещей. Мы это понимаем. Поэтому мы ищем людей, которые нам помогают, например, на митинге, который был, там люди за час надавали мне больше 100 тысяч рублей. Тут же, у нас четыре человека – глазники, у них осколки в глазах, 85 тысяч стоит операция. Завтра один из них будет..
    34:38 А.Р. – Вопрос был закрыт.
    34:39 «Прапор» - Завтра один из них будет оперироваться.
    34:40 С.С. – То есть, раненные ополченцы лечатся по сути на деньги добровольных пожертвований?
    34:45 «Прапор» - Только на них, другого финансирования нет. И не предвидится. Так же это обеспечение продуктами питания, обмундированием, обовью людей. Есть в Ростове склад, у нас на территории Новороссии – четыре благотворительных столовых, от нашего фонда, где кормят мирных жителей. Так же, например, присылая вещи нашим бойцам батальонным, мы не забываем, что у них там все семьи, в районе СлАвянска. Туда посылать будем такие вещи, или в Снежное. В Снежном – великолепные люди, там аналог СлАвянска, только меньше по размерам тот город. Там великолепные люди, которые создали основу наступления на Новоазовск. И они там сейчас, эти люди, находятся. Там прекрасный мер города – Сергей Иванович Годованец. Я просто поражен, что в этой среде, какая находилась, мог сохраниться алмаз русской идентичности, порядочный, только о деле, только о людях. Беспокоится и заботится, как о ребенке в садике, так и о бойце, который на передовой. Просто светоч русской мысли. Идеал. Как Стрелков, как военный человек – идеал, так этот человек, народный мер этого города – это идеал гражданского руководителя во время войны.
    36:10 С.С. – Пожарский современный? По сути…
    36:11 «Прапор» - Да. Совершенно верно. Не устану говорить, какой он великолепный человек.
    36:15 А.Р. – Я думал, что о работе движения, о работе, непосредственно, помощи ополчения, надо сделать отдельную передачу. Посветить этому отдельный, безусловно, разговор. Мы постараемся это сделать. А в заключение сегодняшнего разговора, к сожалению, нельзя объять необъятное, я хочу затронуть очень не простую, очень важную тему. Это тема молодежи. Проблема молодых сегодня в России и в Украине очень похожи. И причины, которые вызывают внутренний протест у молодых ребят, они в значительной степени те же самые. Я, в первую очередь сейчас имею ввиду тех ребят, у которых есть это национальное чувство. Подчеркиваю, чувство внутри, в душе, в сердце. И очень часто, эти ребята не могут отделить правду от обмана. Действительно русское, национальное от субкультурного. Плюс к этому на все это накладывается то, что действительно есть, это разрыв поколений. Ведь, в самом начале войны, в том же СлАвянске, можно было наблюдать как ополчение, которому в массе своей было за сорок и старше, воюет вот с этими романтиками, которые приехали воевать за Украину, за вот эти химерические идеи, которым там было 18-20 лет. Что Вы думаете по поводу такой трагедии? Почему? Потому что мы видим, русское движение, так называемое «русское движение», которое полно, действительно, пассионарными молодыми русскими ребятами, но которые идут не за русские идеи, а в значительной степени за субкультуры. Как решать эту проблему? Что делать?
    38:05 «Прапор» - Во-первых, с людьми надо говорить. Прежде всего. Вот есть ресурс – давайте говорить. Во-первых, по украинской армии. В добровольческих их, вот этих объединениях, которые были наняты Коломойским, там тоже 40-летние в основном. У нас же не мобилизация, у нас добровольческая армия была в основном.
    38:25 А.Р. – То есть молодежи было не так много, как казалось?
    38:26 «Прапор» - Совершенно верно. Молодежи было много в мобилизационных частях, которые через военкомат пришли, срочники.
    38:31 А.Р. – Призывники?
    38:32 «Прапор» - Совершенно верно. А в добровольческих объединениях, там и там были 40-летние. У нас в том числе, через месяц, очень много появилось молодых людей. Очень много, очень хорошо они воевали. То есть, нет там – лучше, хуже, воевали все ровно, прекрасно. Я помню этих ребят, знаете разных ребят. Они же знаете, разные молодежные ребята. Есть лидеры, есть модные, есть, как там, гламурные, которые там за хайтек, есть домашние дети. Но на войне они все прекрасны. Вы знаете, у меня, у самого, средний сын такой домашний ребенок, трогательный такой, легко ранимый душой…
    39:22 А.Р. – У Вас же четверо детей, насколько я знаю?
    39:23 «Прапор» - Да. Там есть такие у меня два последних – что мама не горюй. Я ремонт в квартире из-за этого не делаю, жду когда они вырастут. Потому что бесполезно. Я, как-то знаете, в Семеновку приехал. Там задняя баррикада, которая не с моста, а справа, разбита, она на возвышенности, поэтому для танков укровских была предпочтительней в атаке на Семеновку пятого числа. Потому что она видна лучше. Там разбили… Там был «Цыган», «Север», ребята погибли, ПТР-щики, а хорошо дали украм! Они уехали раны зализывать, у них был шок. Вертолет сбили, прямо над позицией над нашей, танк подбили, дорога завалена трупами их. Они были просто в шоке, просто реально в шоке. Отходят и не понимают, что делать. Просто командование не знало что предпринять, как воздействовать на них. И тишина, мертвая тишина. Все разбито, асфальт покрыт 5-ти сантиметровым слоем белого абразива, который… Как показывают в фильмах, где на карьерах вот это все белое… И тишина, просто мертвая тишина. Ни мух, ни ветерка, ничего. Я подхожу, реально это давит на мозг, все это дело. Подхожу, говорю: «Ребята, есть кто живые?» Тишина. «Ребят, живые кто есть?». Видимо он контуженный. Выбегает оттуда, такой полный, несуразный мальчишка, все на нем как-то коряво, эти икс-образные ножки, в этих стоптанных кроссовках, видимо плоскостопие у парня. Знаете, реально, в классе таких обзывают, в компанию не берут, девушки на улице не оборачиваются. Такой герой! Он этих мертвых вытащил, ружье почистил, боеприпасы принес. Я второй раз приезжаю, привожу, он опять выскакивает, позицию… Просто не могу вспомнить без слез прямо. Вот это – наша гордость, понимаете?
    41:30 А.Р. – Как хорошо, что такие парни есть. Но, у нас множество брошенных фактически молодых ребят, которые несут это чувство внутри, но непонятно – куда они идут, за кем они идут.
    41:47 «Прапор» - Да. Вот есть такая диверсия. Вот обратите внимание, как хотят раскачать. Вот на этом митинге в Люблино, вот эти вот… с криками «Кто не скачет, тот чурка». У нас же пропала это межнациональная междоусобица из-за Новороссии, пропала. И они хотят это снова возродить. Враги.
    42:08 А.Р. – Как сделать так, чтобы мы не оказались по разные стороны. Чтобы с этими парнями мы не смотрели друг на друга….
    42:16 «Прапор» - А уже оказались. Уже оказались. Неонацисты России воюют на той стороне. Уже оказались против. И пускай будет так. Уже ничего не изменишь. Уже ничего не изменишь. Когда придет час Ч конечно… Мы и поступали там с ними жестко. И здесь тоже самое будет их ждать. Жестко и беспринципно. Просто этот класс, эта гниль в нашем обществе, во время войны, он просто исчезнет.
    42:47 А.Р. – То есть, можно сказать, что кого-то мы потеряли, но стоит бороться за детей.
    42:54 «Прапор» - Смириться с этим нельзя. Надо бороться, шевелиться, конечно же. Знаете, как та лягушка в сметане, с этим надо бороться. Но, не надо из этого делать трагедию. Когда придет время, вот, на примере этого мальчишки, я хочу сказать, каждый себя пересилит, и найдет в окопе свое место. Каждый найдет свое место. Я сколько видел трогательные сцены, когда дед, у нас там в охране, в госпитале, вот такая борода. Он такой сидит, с СКС-ом у входа, внимательно относится, с требованием к своей службе. Внимательно следит за каждым входящим, смотрит за свой сектор обстрела, тут сидит бабушка, такая же, как он, под восемьдесят лет, зашивает ему форму. Каждый найдет свое место. Когда это произойдет, когда разобьют наши газопроводы, когда свет, холод, когда человек увидит, даже не смерть своих родственников, а просто ужас этот, у него проснется всё. Всё что нужно проснется с человеком, встанет в строй. Нужна агитация. Но ее будет минимум. Враг за нас работает. И враг сейчас за нас работает. Самые главные агитаторы – это наши враги. Они будят в наших молодых людях чувство ответственности, прежде всего, за свою Родину. Люди понимают, что кроме них, уже никто. Все, нет дяди, который будет вести за руку.
    44:16 А.Р. – Это внутренняя мобилизация, она происходит?
    44:19 «Прапор» - Конечно.
    44:22 А.Р. – К сожалению, это тот самый случай сегодня, когда разговор хотелось бы продолжать, но наше время, сегодня, заканчивается. Я очень рассчитываю на то, Сергей я думаю тоже, ты поддержишь меня, что мы обязательно продолжим этот разговор в ближайшем будущем. Тем более, что очень много вещей, о которых хотелось бы поговорить, рассказать, вспомнить людей. И очень многое предстоит сделать. Спасибо за сегодняшний эфир. Огромное спасибо. Низкий поклон Вам, низкий поклон всем бойцам, которые остались там, кто отправился на небеса – Царство им Небесное. А мы будем продолжать свою работу, мы будем бороться за Россию, бороться за Новороссию. Правда на нашей стороне и мы обязательно победим.
    45:12 «Прапор» - Конечно. С нами Бог.
    45:13 А.Р. – Спасибо.

Украина начнет отбор российского газа с понедельника, 8 декабря. Об этом в эфире канала "1+1" сообщил глава Минэнерго Владимир Демчишин, сообщает "Укринформ".
    "В пятницу сумма за 1 млрд кубометров "Газпрома" была проплачена. Начиная с понедельника, мы начнем отбор", - сказал министр.
    Он добавил, что на данный момент на территории Украины используется более 200 млн кубометров газа ежедневно. "Из них - 55 млн добываем сами, 120 млн - из хранилищ, а остальные - из реверса", - отметил Демчишин.

    http://112.ua/ekonomika/ukraina-nachnet … 57066.html

    Явно Украина пытается нарваться на новый газовый скандал. Проплатить 30 ноября за газ согласно ранее принятым договоренностям, проблем не было (денег же за это время никто не дал). Но тогда и не было бы двойственной ситуации. Россия явно затягивая вопрос с газовыми поставками в декабре (официальных заявлений о поставках газа в этом году за два прошедших дня так и не последовало) и увязывая это с политическими договоренностями на Донбассе, получила это заявление в виде прощупывания позиций. Теперь в случае если Россия возмутится и назовет отбор газа кражей (согласно контракта и договоренностей это будет верно) процесс Минск-2 будет сорван не начавшись (что и надо США и Яценюку). Причем для внешнего мира это будет показано как недоговороспособность России. Если сделает вид, что все нормально ... думаю за океаном придумают еще что нибудь. Разборки в Киеве явно не способствуют мирным переговорам, а такие вот "кульбиты" делают маловероятными выполнение любых договоренностей.

    П.С. Наглый хлопец. Сделал невинное лицо и говорит: "А что Вы мне сделаете".

    ПП.С. На самом деле проблема не стоит и выеденного яйца. Этот миллиард кубов не решает проблем Украины. Но вот не может по нормальному киевское правительство. Обязательно надо сделать ситуацию конфликтной. Где только можно.