Предчувствие гражданской войны

- Захар, ты был, как это модно говорить, над схваткой или чувствуешь себя одной из сражающихся сторон?
- Сторона у меня определена с самого начала.
- Начало для тебя - майдан?
- Да нет. Я уже в 2009 году написал эссе о столкновении запада и востока Украины. Я тогда уже знал… Там живут разные народы, ментально разные, и они когда-нибудь должны были вступить в противоречие. Я часто ездил туда в последние годы - в Киев и во Львов к друзьям. Все уже все знали прекрасно, украинские леваки предупреждали: «Наступает фашизм». Они тогда уже говорили, что будет битва. Поэтому слышать от тех же людей про единую Украину сейчас смешно. Фильм «Восьмерка», который снял режиссер Учитель по моему тексту, был первым запрещенным фильмом на Украине. Они с него начали. Сейчас уже фильмов 50, наверное…
- У тебя не было на первом этапе сочувствия майдану?
- Не было. Я понимал их социальную, антикоррупционную борьбу, но вот закваска у нее... Она была антирусская. Отторжение России и было мотором майдана. И я не обязан ЭТО поддерживать.
- А предлагали?
- Мне оттуда звонили: «Захар, приезжай, здесь такое ликование!» Но я-то знал, что у нас даже физиология разная, их ликование для меня не ликование, их праздник - это не мой праздник. Я патриот Таможенного союза, а не Евросоюза. Потому что я здесь живу, и меня интересует оборот денег внутри вот этой конфигурации политической, а не той. Меня это не веселило.
- Славянск тоже сначала был похож на эмоциональный карнавал. Никто не ждал войны.
- Думали, как на празднике, все сейчас произойдет. Маскарад такой - надеть форму, взять автоматы. Рассчитывали: как на майдане все пойдет, мы тоже устроим свой праздник. А в итоге - война.

Ребята Моторолы - чистый «Тихий Дон»

- Захар, для нас троих это не первая война, свидетелями которой мы оказались. Есть с чем сравнивать. В Луганске или Донецке искал аналогии с Грозным?
- Не то что аналогии, а совпадение почти 100-процентное. Ощущение воздуха прохладного, сырого, эти дороги разбитые, разрушенные дома, жители, ополченцы. Сразу становится таким хрустальным тело, восприятие очень точное.
Единственное, что я заметил позже: в Грозном внутреннее ощущение было более жестким. А в Луганске и Донецке у всех открытость, праздник. Мы разговаривали с одним умным человеком, он объяснил: эти люди совершили свой главный демократический выбор. Они приняли на себя ответственность. Сказали «мы отвечаем» и пошли до конца. Они ощутили себя людьми в самом последнем изводе. Я, когда общался с командиром ополченцев Моторолой, заметил: его ребята - прямо «Тихий Дон» просто, они вышли из какой-то книжки.

- Мы были в Беслане, в 2008 году - в Цхинвале. Было такое неприятное ощущение, что, случись подобное с русскими, вряд ли мы дождемся благодарности от кавказских народов. В Новороссии оказалось, что были не правы?
- Особенно меня осетины удивили. Они, безусловно, не кавказский, они европейский народ. Очень грамотно, точно излагают, зачем и почему они туда пришли. Это понимание радует. Чеченцев я видел трех только, они не были настроены разговаривать. Тем не менее безусловный главный трофей чеченской кампании - то, что чеченцы пошли воевать за русских. И ведь у них приказа не было. А если бы Кадыров сказал «ребята, поехали», то они бы заехали так, что вообще бы мало не показалось никому.
- На первом обмене пленными мы присутствовали: наши радуются, обнимаются, а украинцы понурые, хмурые.
- Я про это написал пост. Писал, что наши выглядят растеряннее и добрее, а те сдержаннее и злее. И какое-то количество людей из прогрессивной общественности сразу заявили, что это попытка одних унизить… А это реально так. Посмотрите видео. Увидите: выходят ополченцы - смеются, обнимаются, начинают что-то рассказывать. А эти - их еще в масках встречают - встали в строй: «Слава Украине, героям слава» и, ни слова не говоря, между собой не общаясь, не обнимаясь, зашли, сели и так же молча сидят. Ребята, которые пленными занимаются, рассказывают, что очень многие просят остаться. Я не думаю, что по идеологическим причинам. Просто не хотят возвращаться. Возможно, многие сдавались без каких-то оснований.
Это слова патетичные, но на самом деле и в Чечне, и в Новороссии восприятие, что мужики столкнулись со своей мужской работой, и вот они ее выполняют. Как они когда-то землю пахали, в шахту ходили, сейчас вот они делают эту работу, потому что так надо, так сложилось. Безусловно, есть ощущение, что их подогревает история. Те же самые высотки, что в Отечественную войну брали. Они заново этим занимаются, их это мотивирует, что они опять с тем же самым злом борются.
- Что будет после войны? Какие будут отношения между русскими и украинцами?
- С Украиной мы уже не такая родня, как раньше. Мы не склеимся больше, никаких шансов. Уж точно - с Западной Украиной. И даже нет для этого никакой необходимости.

Блеск и беда Новороссии
- Как тебе вооруженные силы республик?
- Это не армия, конечно. Они настроены дальше освобождать ДНР и ЛНР. Но силами ополчения города не берут - это партизаны, пусть и гениальные. Какой бы ни был крутой Моторола.
Это не значит, что я их недооцениваю. Они крутые, но в том виде, в каком они могут существовать. Я работал в ОМОНе, мы можем зачистку провести, кого-то захватить. Но взять город мы не умеем. Даже если нам дать танк. Для этого армия нужна. До сих пор удавалось побеждать, потому что украинская армия была совершенно не готова. Но она учится. А ополчение берет мотивацией.
- В чем суть этой мотивации?
- Русская матрица. Нужно отстоять право языка, веры и собственной отдельной жизни. Нежелание вписываться в украинскую традицию становится ее частью. У нас есть свои святые, свои герои, свои победы, мы вот с этим будем жить. Свое наследство, своя корневая система. Вот это мотивация, генетическая. Но для создания государства этой мотивации недостает.
- Что же делать?
- Сейчас многие жалуются, что заезжают чиновники, советуют, как наладить механизмы. Это может казаться неправильным, но в целом без механизма ничего не работает. Там нет своего Фиделя, который все объединил бы. Есть полевые командиры, есть администраторы, которые никак друг с другом пока не договорятся.

Донбасс в зеркале гламура
- Как тебе реакция России на эту войну?
- Я одной частью своего сознания не хочу, чтобы срывали концерты Макаревича, Арбениной, их гнобили и засовывали в мусорные ящики. В моем понимании Россия есть Европа в самом своем абсолютном виде. У нас нет табуированных тем, мы о чем угодно можем говорить. Я слишком много времени провел в Европе, чтобы не понимать, что это такое. Там есть вещи, о которых в принципе нельзя говорить. Там нельзя национальные, религиозные темы обсуждать, даже в самом мягком виде. Показательна история с Лимоновым. Во Франции он 22 книги издал, был известный писатель. Поддержал сербов - и все. Его просто зачистили, сказали, что больше нет такого писателя.
Россия в каком-то смысле свободнее. А здесь ходят по «маршам несогласных» с таким видом, будто взламывают все на свете.
Все эти гламурные персонажи - это не те образцы, на которых мы должны жить. Иначе мы вырастим своих скакунов. У нас вся эта приблуда являет собой якобы цвет и соль нации. Я не против, чтобы они были. Я против того, чтобы они были на вершине пищевой цепочки.

Отрывки из дневника писателя

До сих пор не попадались эти истории, уже тут рассказали. В деталях могу ошибаться, но суть верна.
Моторола как-то занял точку, с ним всего восемь бойцов. С другой стороны - батальон. Зовет подкрепление: говорят - не будет.
«Голь на выдумки хитра». Скачивают из интернета график намазов, крики муэдзина и что там еще нужно.
Подключают колонки и начинают все это громко транслировать на всю округу, в сопровождении многочисленных характерных криков.
Противоположная сторона благоразумно решает: на фиг, на фиг - там орда чеченцев.
Так восемь человек держат точку несколько дней.
Восемь блокпостов ополченцы взяли на инкассаторских машинах. Солдаты очень удивлялись, что стреляют по машине, а ей хоть бы что. Потом просекли, в чем дело.
***
На обочинах луганской трассы стоят сгоревшие легковушки.
«Последствия медленной езды», - сообщает наш водитель.
В каждой машине ехал человек. И не один.
Через 500 метров мы пробиваем колесо. Стоим посреди равнины голой, потому что обочина может быть заминирована. Ну то есть она точно заминирована, но никто не знает, где именно.
Остановилась еще одна скоростная машина, полная веселых вооруженных людей: «Вы чего, мужики, тут встали?»
Посмеялись вместе.
Запаска у нас была.
Ополченец: «А вот мост. Под ним мы прятались от «Градов».
Мощный высокий мост наполовину обвалился, завалив одну полосу. Проезжаем в прогал.
«Характерно, что асфальт не потрескался», - отмечает водитель.
Тут же рождается слоган: «ЛУГАНСК-АВТОДОР: ПРОВЕРЕНО «ГРАДОМ».

Беседовали А. Коц и Д. Стешин.