На Евромайдан Москва ответила воссоединением с Крымом. Это полностью вписывалось в логику классической геополитики (Великой Войны Континентов). Переворот и свержение Януковича привели к власти радикально русофобских и проамериканских политиков. Они идеологически представляли собой смесь либералов с неонацистами, а геополитически — атлантистов, однозначных сторонников США и НАТО. Действия Кремля были направлены на предотвращение ультиматума Киева о ликвидации военно-морской базы в Севастополе, что было логичным следствием геополитической природы переворота. На выпад атлантистов (отрыв Украины от России) Москва ответила евразийским ходом в Крыму. Сложилось впечатление, что Путин Крымом не ограничится и продолжит евразийскую геополитическую стратегию на всем пространстве Новороссии. Это явление и получило название "Русская Весна". Ответ Запада должен был быть самым жестким, за исключением вероятности ядерной войны и прямого столкновения с войсками НАТО. Следуя этой логике, против Киева поднялись самые прорусские регионы бывшей Украины: Донецк и Луганск, наделенные совершенно особой идентичностью. Лидеры народного восстания Болотов, Губарев, Пургин, Пушилин и другие были осознанными евразийцами и убежденными сторонниками Русского Мира.

На волне Русской Весны на Донбасс хлынула волна добровольцев из России (и Крыма), включая харизматического организатора героической обороны Славянска Игоря Стрелкова. Общий вектор событий по геополитической логике вел напрямую к освобождению всей Новороссии, начиная с Донбасса. Тогда же и родился лозунг «Путин, введи войска!», развивающий тезисы, высказанные самим Путиным в ходе Прямой Линии, фиксирующей результаты и причины воссоединения с Крымом. Путин ясно дал понять, что считает Новороссию частью Русского Мира и что в обиду жителей этого региона не даст, как не дал ранее в обиду жителей Крыма, а еще ранее Южной Осетии и Абхазии.

Общая картина была безупречной. Запад делает первым агрессивный ход и поддерживает (даже провоцирует) свержение Януковича. При такой либерально-нацистской политике Киева и общей громогласно озвученной русофобии (включая принятие первым делом закона о запрете русского языка) Россия неминуемо теряла Украину. Русское и пророссийское (хотя и украинское) население Новороссии оказывалось в положении заложников нового ультранационалистического и атлантистского порядка. Поэтому объединение с Крымом, вежливые люди и жесткая российская оппозиций Киеву были вполне логичным ответом, чтобы не дать уйти в лагерь НАТО всей Украине. Это было естественно и закономерно с геополитической точки зрения, и абсолютно оправдано с моральной. Но продолжение раздела Украины по границам исторической Новороссии от Одессы через Донбасс до Харьковщины было не менее логичным и морально оправданным. И на первых порах все так и выглядело. От Аксенова из уже русского Крыма открыто звучало поощрение Одессе и Донбассу в их борьбе за свободу и Русский Мир. Ввод российских войск, по идее, должен был бы предостеречь украинский режим от использования армии против гражданского населения и выполнял важную превентивную функцию.

Но после того, как на волне Русской Весны Донецк и Луганск, где власть захватили пророссийские силы, объявили о Референдуме о независимости, Москва свернула с этого, казалось бы логического пути. Путин попросил не проводить Референдума, что представляло собой явный сбой первоначальной линии.

Далее последовала героическая оборона Славянска. И после того, как украинские войска начали уничтожать мирное население, ввода российских миротворческих войск не последовало. Более того, началась активная борьба против самой идеи о таком вводе. Это был второй явный признак сбоя.

Далее, Славянск оставлен, героический Стрелков, успевший стать центральной фигурой русского мифа, вынужден отступить в Донецк. И здесь он становится объектом нападок со стороны московского политтехнолога С. Кургиняна, специально прибывшего в Донецк для дискредитации Стрелкова под надуманным предлогом. При этом военные действия киевских карателей приобрели такой размах, что на Донбассе разразилась настоящая гуманитарная катастрофа, а истребление мирных жителей приобрело характер спланированного геноцида. Вместо введения войск от Москвы стали раздаваться призывы отозвать добровольцев и отдать Донбасс Киеву. Третий звонок указывал на то, что Русская Весна захлебнулась и поднимается волна отката на соглашательские позиции. При этом моральный аспект поведения Москвы был полностью дезавуирован, так как воссоединение с Крымом обосновывалось недопущением геноцида, тогда как геноцид Донбасса шел полным ходом.

И наконец, в начале августа 2014 года под жестким ультиматумом из Москвы Стрелков (уход в обмен на критически необходимую для выживания помощь ДНР и ЛНР) вынужден был уйти со своего поста. Это был четвертый последний звонок, на котором можно поставить точку несостоявшейся Русской Весны.

Апрельский поворот: оставим причину в стороне

Это всем известно, но только не понятно, что было причиной изменения курса Москвы в апреле 2014, когда изначальный геополитический (евразийский) и моральный курс (недопущение геноцида русских) был обменян на плавное и колеблющееся отношение — Донбасс не бросали, но и не спасали, постепенно стравливая. Это безусловно было связано с балансом сил внутри самой российской власти — между патриотами и либералами (шестой колонной). Если Крым и проект Русской Весны отражал позиции патриотов, воплощением которых считался сам Путин, что и отразилось на взлете его популярности, то позднее все больше побеждала шестая колонна либералов. Ситуация со Стрелковым символически отмечала зазор между чистым патриотизмом, воплощенном в Стрелкове, и позицией Москвы. Путин эпохи Крыма и Русской Весны мыслился как Правитель, от имени которого действует русский герой Стрелков. Позднее, картина стала представать в ином свете: мол, Стрелков действует сам по себе, выступая от Народа. Пока, наконец (вопреки самому Стрелкову с начала и до конца остававшегося целиком и полностью лояльным Путину), он не начал восприниматься как его идеологический оппонент, а сам Путин все более смещался в зону шестой колонны. Все попытки списать ситуацию на «хитрый план» постепенно утратили всякую видимость истины, так как неопределенность в Новороссии только усугубляла ситуацию, количество жертв росло, Москва теряла лицо. Путин и после Крыма оказался под огнем Запада и прозападных либералов (пятой колонны). Но взамен он получал гигантский рост поддержки патриотов. Теперь, по мере того, как захлебывалась Русская Весна, Путин все больше дистанцировался от патриотов, но при этом (с учетом Крыма и помощи Донбассу, без которой ДНР и ЛНР вообще не выстояли бы) его отношения с Западом и либералами не улучшались.

Ситуация становилась патовой в геополитическом смысле (мы прервали логическое движения по освобождению Новороссии), двусмысленной с моральной точки зрения и все более сложной с внутриполитической. Трудности, связанные с санкциями, могли быть компенсированы патриотическим подъемом, но торможение с проектом Новороссия лишала власть и этого аргументе, готовя почву для разочарования патриотического лагеря. Для того, чтобы этого разочарования не наступило, были задействованы политтехнологии, направленные на дискредитацию лидеров и теоретиков Русской Весны, что в краткосрочной перспективе отложило кризис, но, естественно, проблемы решить не могло. С этим мы и вступаем в осень.

Причину такого апрельского поворота, который привел, в конце концов, к ультимативному отзыву Стрелкова, до конца понять трудно. И здесь есть много версий. Но кое-какие стороны всей ситуации сегодня прояснились. Все нижеследующее не отвечает на вопрос почему так произошло, но описывает, как произошло то, что произошло.

Раскол в российских элитах: патриоты и манипуляторы

С самого начала Евромайдана в российском обществе определилось ядро тех патриотов, которые первыми осознали смысл и глубину неизбежных геополитических изменений. На уровне крупного бизнеса среди православных магнатов, близких к Путину, одной из важных фигур, с самого начала занявшей строго патриотическую позицию, был Константин Малофеев, ранее известный больше своими связями с православной церковью и благотворительными проектами (Фонд Василия Великого). Он, будучи близким к Аксенову и другим лидерам пророссийского крымского сопротивления хунте, инициативно включился в ситуации по Крыму. Он и его близкие друзья и коллеги Игорь Стрелков и Александр Бородай принимали в крымских событиях самое деятельное участие, что завершилось триумфальным воссоединением, которому рукоплескала вся Россия, за вычетом лишь пятой колонны. Вполне логично, что и на следующем этапе Малофееев стал одним из главных фигурантов в борьбе за Новороссию. Этим объясняется и Стрелков и Бородай, вежливые люди в Славянске и сама тематика православия, русской идентичности и евразийской геополитики, которая доминировала в донецкой Революции. Малофеев оказался хотя и теневой, но ключевой фигурой продолжения Русской Весны. Практически той же позиции придерживался советник Президента РФ Сергей Глазьев, также игравший на ранней стадии важную роль.

Параллельно с этим далеко не сразу к этой же теме подключился Помощник Президента РФ Владислав Сурков, известный как политтехнолог и постмодернист. Если вначале Сурков держался адекватно, после первого звонка, и особенно с мая его деятельность стала приобретать двусмысленный характер. Не то чтобы он полностью сливал Новороссию, но его позиция была существенно менее последовательной и патриотичной, нежели у Малофеева, а также у всего патриотического лагеря и донбасского ополчения. Именно Сурков начал компанию по активной дискредитации сторонников введения войск. Его люди скупили патриотические группы в социальных сетях и начали проводить там деструктивную деятельность. Также началось искусственное стравливание между собой лидеров ДНР, интриги, спойлеры и другие технологические приемы, которыми Сурков владел в совершенстве.

Так со стороны Москвы наметилось две линии по Новороссии — жестко патриотическая (Малофеев/Стрелков), и двусмысленно-технологическая (типичная «сурковщина»). При этом еще в апреле 2014 преобладала линия Малофеева, тогда как с мая позиции Суркова стали все более и более укрепляться. Это было напрямую связано с изменением отношения к Новороссии со стороны Москвы. Поддержка была, но она была недостаточной ни для обеспечения права на жизнь мирных гражданам, ни для силового перелома, ни для великого наступления. Сурков работал против Русской Весны, и постепенно все более и более преуспевал в этом. Так, на раннем этапе стараниями Суркова был на второй план оттеснен Сергей Глазьев, а затем и вообще устранен от дел.

Аппаратная победа и ее цена

Показательно, что 2 июля 2014 в программе «Политика» позицию по отзыву Стрелкова/Бородая открыто озвучил ультралиберал, близкий даже не к шестой, а к пятой колонне Игорь Юргенс.

Вскоре после этого Сурков направляет в Донецк под охраной близкого к Ринату Ахметову полевого командира Ходаковского политтехнолога Кургиняна, который в маниакальной манере начинает обвинять Стрелкова и вообще всех лидеров донецкой Революции во всех смертных грехах — вплоть до «заговора против Путина». Отсутствие фактов и аргументации заполняется океаном кургиняновских слюней и одержимостью его интернетовской секты. Параллельно, Кургинян также клевещет на Малофеева, который не был тогда публичной фигурой, что однозначно указывает на полученный им заказ. Кургинян как и Юргенс требует отозвать Стрелкова, параллельно давая Вашингтону шанс обвинять Москву в поставках вооружений ополченцам и в том, что у них якобы «была система Бук», из которой мог быть сбит малазийский Боинг 777. В начале августа директивы Юргенса и истеричные ультиматумы Кургиняна стараниями Суркова были реализованы. В этот же момент мандат Малофеева на Новороссию был отозван. Он был отстранен от этого направления, и вся полнота политического кураторства сосредоточилась в руках Суркова.

Итак, наложив друг на друга две карты событий и противостояние двух полюсов в российской политики (двух кураторов проекта Новороссия) мы получаем довольно контрастную картину. Изначально Путин делает ставку на Русскую Весну (отсюда фактор Малофеев/Стрелков и Глазьев на первом этапе). Затем он начинает сомневаться (отсюда более активное включение Суркова). По мере роста влияния Суркова на всю ситуацию сомнения приобретают все более системный и глубокий характер. Финальное устранение Малофеева от Новороссии ставит в этом противостоянии точку.

Сурков одержал аппаратную победу. Отныне от лица Москвы политическую ситуацию в ДНР и ЛНР он курирует единолично. Либерал Юргенс и шизофреник Кургинян имеют все основания радоваться: их требования выполнены. Но давайте посмотрим немного в будущее. Чем чревата эта «аппаратная победа» Суркова?

Путин показал, что он не готов идти до конца в битве за Русский Мир. И можно предположить, что для такого его решения у него есть веские основания. Не знаю, насколько у него есть пресловутый «хитрый план», но основания для отказа от радикальных и логически последовательных действий в Новороссии у него точно должны иметься. Я думаю в равной мере ошибаются и те, кто полагает, что «Путин все рассчитал заранее», и те, кто в истерике утверждает, что «Путин всех предал». Путин не бросил ДНР и ЛНР, так как без поддержки они едва ли смогли бы выстаивать даже в том состоянии, в каком находятся сегодня. Но не принял Путин и последовательно патриотического сценария, предлагаемого Малофеевым и олицетворяемого Стрелковым. Потеря ДНР и ЛНР будет означать для России не просто моральное поражение, но угрозу броска войск хунты на Крым, а значит прямой войны, чего, судя по всему, Путин всячески стремится избежать. Поэтому Путин в сложной ситуации. И в этой ситуации политтехнологические трюки Суркова и откровенный маразм Кургиняна совершенно непригодны. Убрать Стрелкова и устранить Малофеева у Суркова сил хватило. Но предложить внятного сценария по Новороссии, который отвергал бы при этом прямое патриотическое решение введения миротворческих войск, ему не может никто. Поэтому победа Суркова — Пиррова победа. Он остался крайним, причем в ситуации, когда положительного решения с соблюдением граничных условий просто нет. Чтобы отстоять Донбасс, Россия должна оказать ему серьезную силовую помощь. Но это и есть «введение войск» в той или иной форме. Но тогда встает вопрос, зачем надо было устранять патриотический полюс? Если Новороссию принудят к сдаче Киеву, это будет катастрофой для России, и за подобный исход награды ожидать трудно.

После исключения из позиционной битвы за Новороссию патриотического полюса и аппаратной победы Суркова Путин утратил одну из опор, которая в его стратегии была чрезвычайно важной. Теперь между событиями в ДНР и ЛНР и им самим через Суркова идет прямая линия, а следовательно, вся ответственность ложится непосредственно на него. При этом, поскольку Сурков ориентирован на переговоры с хунтой и на включение в разрешение ситуации украинских олигархов (в первую очередь Ахметова, но не только), это автоматически проецируется и на самого Путина.

Возвращенец

Путин сейчас находится на пике своего рейтинга, что является прямым следствием блестяще проведенной Олимпиады и исторической победы в деле воссоединения с Крымом. Но постепенно начнут давать о себе знать издержки: радикализация оппозиции со стороны либералов (пятой и даже шестой колонн), негативное влияние санкций, издержки крупного бизнеса, разочарование патриотического лагеря и т.д. Русская Весна, патриотический расцвет Империи, воплощенный в фигуре Стрелкова и менее заметной, но не менее важной деятельности православного консервативного магната Малофеева, моральная правота Москвы даже в случае введения войск могли бы стать тем аргументом, который для большинства был бы достаточен, чтобы вынести все невзгоды и негативные последствия конфронтации с Западом (а эта конфронтация после Крыма не имеет шансов сойти на нет или вернуться к прежней фазе). Без этого патриотического козыря все приобретает более зловещие перспективы.

Многие обвиняли Суркова в том, что он стоял за подготовкой Болотной площади. Вероятно, поэтому он и лишился в 2012 году своего поста в Администрации Президента, а затем кресла вице-премьера в Правительстве. Если за этими обвинениями есть хоть доля правды, то действия Суркова в Новороссии прекрасно в это вписываются. Допустим, его тайной целью является расширение социальной базы антипутинского электората и особенно включение в протестное движение ранее полностью лояльных Путину патриотов. В этом случае слив Новороссии от имени самого Путина — а Сурков предпочитает оставаться в тени — является идеальным случаем. Путин пребывает в сложнейшем положении, стоит на грани прямого горячего конфликта с Западом, и в этой ситуации утратить поддержку патриотического сектора российского общества — самое страшное, что только может произойти. Конечно, народ за Путина. Но за какого Путина? Не за любого. За Путина-патриота. За Путина-освободителя Крыма. За Путина, которому верой и правдой служат герои донбасского ополчения — такие как Игорь Стрелков. Другого Путина мы ранее не видели. Но в таком случае, если его вообще нет, откуда берутся такие фигуры как Сурков? Юргенс? Кургинян? Можно продолжить: Дворкович, Шувалов, Греф, Зурабов… Пока еще большинство предполагает, что наш нормальный патриотический Путин колеблется или вынашивает «хитрый план». Но если успехи Суркова закрепятся, то дальше грезить в том же направлении будет затруднительно.

Вот в такой непростой ситуации оказалась так грандиозно начатая Русская Весна. Третий срок Путина начался с символического жеста — отстранения Суркова. Для тех, кто внимательно следил за российской политикой, это был знак чрезвычайной важности. Наконец-то, думали многие, кончилась эпоха разводок и симулякров, постмодернистских технологий и грандиозного надувательства. Но вот Сурков возвращается. Оттесняет поднявших было голову патриотов. И, начав со скромной темы Южной Осетии и Абхазии, распространяет свое влияние на все постсоветское пространство, и самое главное — на Донбасс и бывшую Украину. Формально он еще не занимается внутренней политикой, являющейся прерогативой АП и совсем других лиц. Но сегодня в России самые главные процессы во внутренней политике проходят в Новороссии.

Путин, очнись!

Но, несмотря ни на что, в этом фатальном августе 2014 года мы все равно должны верить в лучший финал. Ведь герои Новороссии стоят на своем посту. Они отдают свою жизнь за нашу с вами страну, за Русский Мир, за Православие, за нашу Идею. И с ними вместе все русские патриоты: как уволенные и отставленные в ходе жесточайшей битвы с шестой колонной, так и все еще занимающие свои места и свои посты. Русских не победить. Многие пытались. Но удары в спину чаще всего самые опасные.

Я думаю, бесполезно далее взывать к Путину: «введи войска!». Победа Суркова возможна только в том случае, если Путин на подобные обращения твердо решил отвечать «нет, не введу». Ну что же, каждый будет нести ответственность за свои слова и дела. В конце концов, для нас главное одно — Россия. Впереди очень суровые испытания. С тем обществом и особенно с той политической элитой, которые мы имеем сегодня, с этим непрерывном хороводом ревенантов, «возвращенцев», которые, будучи выкинутыми за дверь, снова пролезают в окно, боюсь, эти испытания нам не выдержать. Без духовного нравственного обновления правящего класса, без принципиального и последовательного патриотизма мы с вызовами, которые нам бросает Запад, едва ли справимся. В Новороссии зачата, рождена и вызревает новая русская жизнь. Игорь Стрелков был ее концентрированным образом, собирательным персонажем, в котором воплотились наши ожидания и наши надежды. Пробужденный русский, вставший по своей воле, по зову сердца на защиту Отечества. Столицей нашей Весны остается Славянск. А командующим Игорь Стрелков.

Александр Дугин