Вы общались, дорогая, с дрянью.
Что ж нам толковать о нем сейчас?!
Дрянь не стоит долгого вниманья,
Тут важнее говорить о вас.

Вы его любили? Неужели?
Но полшага - разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!

Что вы знали, ведали о нем?
To, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки -
Вот и все, пожалуй, в основном?

Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвертый вечер
И в любви признаться на восьмой?!

Пусть весна, пускай улыбка глаз...
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!

Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнется. Но не с тела,
А с души, вы слышите,- с души!

Трудно вам. Простите. Понимаю.
Но сейчас вам некого ругать.
Я ведь это не мораль читаю,
Вы умны, и вы должны понять:

Чтоб ценили вас, и это так,
Сами цену впредь себе вы знайте.
Будьте горделивы. Не меняйте
Золота на первый же медяк!
Эдуард Асадов

Существует несколько версий. Первая и, возможно, самая основная основана на том, что в старину на ярмарках было очень распространенное развлечение – цыгане водили медведей за продетое в нос кольцо, заставляя их за подачки всякие фокусы вытворять, обманывая этим зрителей. Ну а пока народ, широко раскрыв от удивления глаза и рот, взирал на этакие чудеса, подельники этих же цыган быстренько чистили карманы простодушных сограждан.

Я видел подобное представление в далеком детстве, потом все это было запрещено, но каково же было мое удивление, когда в конце 80-х–начале 90-х годов прошлого столетия, то есть на том самом большинству из нас памятном переломе в жизни нашей страны, я увидел цыган, одетых в свои яркие наряды, которые водили по улицам Стамбула покорных и хорошо обученных бурых мишек, вытворяющих всякие, казалось бы, совсем уж невозможные для медведей вещи. Турок на это бесплатное представление набегало со всех сторон множество великое, и тут же в толпе мелькали ловкие руки, очищавшие карманы любопытствующих. Вскоре и цыгане, и их подопечные исчезли, но это уже власти страны подсуетились и это дело запретили.

Кажется, очень достоверно, но вот еще одна версия. В тех странах, где верблюд основное не только транспортное средство, но и основной помощник для выживания, можно увидеть такую поразительную картинку. Идет человек, даже еще совсем маленький, то есть ребенок, а за ним важно вышагивает «корабль» пустыни. Оказывается, верблюда ведут за тоненькую веревочку, которая привязана к кольцу, продетому в нос животному. Мы же эту веревочку издали не видим, вот и удивляемся.

А уж если на те живописные полотна посмотреть, на которых караваны верблюдов изображены, то там отчетливо эти веревки видны. Вот и бредут они один за другим, а попробуйте отказаться, если вас за нос тянут. Ну, уж о кольцах, продетых в нос свирепых быков или здоровенных хряков, я помолчу, там все безо всякого обмана. Вот они и землю не разрывают, и очень даже покорными становятся.

Но есть и еще одна, пусть и не такая убойная, как предыдущие, но все же версия. Всем известно, что ослы – необычайно упрямые животные, упрутся – их с места не сдвинешь. Вот люди и надумали обманку использовать: перед носом животного вешают на ниточке морковку, которую ослы очень даже уважают, вот осел и идет за лакомством, пытаясь до него дотянуться.

Напоследок приведу небольшую такую притчу, из древних времен до нас дошедшую.

Сократа спросили, какая часть человеческого тела самая нечувствительная. Мудрец ответил не задумываясь:

– Нос, конечно. Моя бабушка всю жизнь водила дедушку за нос, а он этого совершенно не чувствовал.

А теперь снимите, пожалуйста, очки те, кто их носит, а то я их вам втирать начну. Ну, переносное значение этого выражения мы уже знаем, а вот откуда оно взялось – это, конечно, вопрос. И мне сразу же показалось, что к тем самым очкам, которыми многие из нас пользуются, оно отношение имеет вряд ли.

Хотя имеется такая гипотеза, что возникло оно, поскольку встречались очки, неверно показывающие действительность. Делалось все это для одурачивания людей. Но из этого же не могло появиться такое повсеместно встречающееся выражение? Надо искать дальше.

А вот это, по-видимому, именно то, что нам надо. Очки – это ведь и цифры на игральных картах. Даже игра такая карточная до сих пор имеется и широко популярна – очко, и были люди, для которых карточная игра становилась смыслом жизни. Ну а там, где азарт, всегда где-то рядышком идет обман, попытка раскрутить игрока, там крутятся шулеры. Вот и придумали они, как обыгрывать с использованием обмана наиболее азартных богатеньких заядлых игроков. Для этого начали «втирать очки», превращая семерку в пятерку или четверку, прямо во время игры вклеивая «очко» или замазывая его особой белой массой. Естественно, что в данном случае «втирать очки» означало «жулить», а уже на его основе появились такие до сих пор широкое используемые понятия, как «очковтирательство» и, соответственно, «очковтиратель» – тот самый ловкач, который умеет выдать недостаток за достоинство, а совсем плохое – за очень хорошее.

Белый порошок, о котором идет речь чуть выше, готовился особым способом и назывался «липок». Делали его так: брали две части самого чистого свечного сала и одну часть лучшего белого воска, а уж затем стапливали их вместе и использовали для намазывания карт. Не будем описывать здесь технологию шулерства, желающие всегда смогут найти ее в специальной литературе, наша задача – объяснить происхождение фразеологизма. Так вот, специалисты склоняются именно к такой ее трактовке. Еще у Грибоедова в «Горе от ума» есть такая фраза:

Там моську вовремя погладит,
Там впору карточку вотрет.

А уже в словаре Даля 1881 года издания выражение «втереть очки» занимает свое законное место среди других метких слов русского народа. Правда, там оно еще в своем очевидном варианте: «Втереть очки, надеть на кого (кому на нос) очки, одурачить», но уже вскоре его трактуют именно так, как приведено нами выше.

С выражением «втирать очки», как ни странно, связано и такое выражение, как «липа» в смысле «фальшь», «подделка». Идет оно от того самого «липка», которым мазали карты.

Ну а в заключение разрешите привести вам еще некоторые синонимы выражений «водить за нос» и «втереть очки» из словаря Даля – приставить нос, надуть, перехитрить, поймать на фуфу, отвести глаза, обвести вокруг пальца, оставить на бобах, наставить нос, втереть, оставить с носом, нагреть, обвертеть вокруг пальца, оставить в дураках, наклеить нос. Синонимов много, а смысл один – обмануть. Вот так-то.
В. Жестков

Странное дело, здесь, среди памятников, ты напрочь забываешь о том, что мучило тебя еще утром: не оплаченный счет за телефон, который сегодня вырубили, дочкин трояк по математике. Даже о глазных каплях, которые ты должна капать уже неделю, но нигде не можешь купить, ибо в аптеках на твой вопрос тебя окидывают уничтожающим взглядом и пренебрежительно бросают: «У нас такого вообще никогда не бывает». В конце концов, ты не виновата в том, что именно твои глазные капли наркоманы используют для своих адских замесов.

Все это напрочь вылетает из головы.

Но зачем-то вспоминаешь, как бабушка застукала тебя распивающую с подружками ледяной квас в Кузьминках вместо урока географии. Зимой.

Как аккуратно пробиралась по коридору в свою комнату, чтобы переодеть мокрое платье, мимо спящего на кушетке деда, снаряженного бабушкой присматривать за тобой и братцем. И ты тихонечко взяла банку сгущенки и съела ее с подружкой на лестничной площадке. А потом вернулась домой, а дед и не заметил вовсе, в чем ты уходила, в чем пришла... Сгущенку он тоже не заметил.

Как бабушка сражалась за тебя с пассажирами в набитом битком автобусе, держа в одной руке тебя, в другой твои коньки, доказывая всем, что тебе необходимо уступить место.

Как твоя одноклассница Катька пришла на праздник в потрясающем платье, и бабушка два месяца не спала ночами, чтобы на следующем празднике ты появилась в платье в пять раз круче Катькиного.

Ты вспоминаешь, как вернулась из школы с больным горлом и, позвонив бабушке на работу, предупредила ее, что ложишься спать и чтобы она не звонила. Но проснувшись, обнаружила ее на кухне за пирогами.

Ты вспоминаешь, как «заразила» ее любовью к Майклу Джексону, как по-матерински сопереживала она его множественным цепям и ремням на бедрах. Конечно, ведь с ними так неудобно ходить в туалет. Бабушку всегда беспокоила практическая сторона дела.

Вспоминаешь, как скачала ей компьютерную игрушку «Как стать миллионером?». Она в течение недели запускала игру сотню раз в день, просто переписывая все вопросы и правильные ответы на них в блокнотик, пока те не стали повторяться. Чтобы в один прекрасный день начать играть и сразу «вздуть этот компьютер раз и навсегда», с лету дойдя до миллиона, дав 100% правильных ответов из блокнотика.

А еще ты помнишь, что дед с бабушкой очень благосклонно относились к твоим ранним попыткам сочинительства. Это ужасно льстило. В отличие от родителей, боявшихся, что ты уйдешь в себя с головой или еще бог весть чего, дед коллекционировал и бережно хранил в толстой папке все твои детские каляки и перечитывал их перед сном. Говорят, он очень смеялся. Нет, конечно, не при тебе.

Но ты ясно помнишь тот момент, когда прочитала бабушке стишок, посвященный военным летчикам. Там были такие слова:

Великая страна покой обретших,
Прими новопреставленных своих,
Не потому ли плачем об ушедших,
Что мы в душе не отпускаем их?

Она расплакалась. А ты подумала, что она тоже жалеет летчиков..

И ты ставишь в банку четыре свежих тюльпана и улыбаешься. И в который раз обещаешь себе принести краску, обновить надписи на камне.

...Мне порой кажется, что все, что было до сих пор, было не со мной. Настолько сильно мы меняемся с годами. Не то чтобы меня это расстраивало. Скорее обескураживает. Говорят, воспоминания тянут на дно. Я не знаю. Знаю только, что не эти. Эти спасают. Затрагивая самые глубокие струнки, согревают душу даже в тот момент, когда ты считаешь, что отогреть ее невозможно.

У кладбища – ларек с цветами, торгуют бойко. Неподалеку помойка, около нее, поскуливая, крутится огромный пес. Увидев в моей руке кусочек пасхального кулича, он устремляется навстречу.

И в этот миг то самообладание, что поддерживало меня весь минувший час, ослабляет хватку и сжимают в тиски глубокая тоска и безмерное чувство одиночества.

Ноги идут к дому, в глазах слезная пелена, сердце на глухом замке. Эмоции рождают слова, слова сливаются в строчки...

На голове вся тяжесть небосвода,
Сидим мы в полумраке площадей
С собакою косматою у входа
В подземное хранилище людей.

И размышляем, всяк в своем обличье,
О том, о чем Есенин думал встарь,
Что в целом между нами нет отличий:
Я тоже неприкаянная тварь.
И. Литновская