Сейчас поэзия не в моде. Впрочем, она всегда была не для всех. Но те десятилетия, когда любой интеллигентный человек легко цитировал Мандельштама, Цветаеву, Пастернака, Ахматову, действительно остались в прошлом. Тем не менее томик Пушкина на прикроватной тумбочке все еще встречается, хоть и не часто. Поэзия в полусне – что может быть лучше?

Разговаривая с дизайнером, спросила, почему не предлагает подсветку спального места. Он ответил, что ушли в прошлое те времена, когда супруги перед сном включали каждый свое бра и читали, изредка обмениваясь замечаниями. Сейчас культ других отношений. Надо заботиться либо о безопасной акробатике, либо о достаточном расстоянии между спящими. Если человек одинок, то прикроватное освещение будет предложено. Да и то не самым шустрым, которые весь день бегают и вечером падают, а тихим, медлительным.

Чтение и медлительность – разве это связано? Вдумчивость и чтение – да, медлительность и вдумчивость – да. Но чтение и медлительность – не очень-то. Есть множество людей, которые читают без потери темпа жизни. Студенты, например.

Студенты – это не те люди, которые бегают весь день и рушатся в кровать обессиленные. И не те, которым ложе нужно прежде всего как место для парного фитнеса. Студент несколько лет подряд занят структурированием своего мозга. Он может уснуть за письменным столом, что не очень-то удобно, потому некоторые функции письменного стола берут на себя полки, стулья, журнальные столики. И когда намерения продолжить учебу и отдохнуть оказываются рядом, студент перемещается в свой спальный угол с чем-либо сильно стимулирующим воображение и читает до тех пор, пока роскошная фантазия окончательно не оторвётся от текста, превратившись в сон. Возможно, рука спящего протянется к выключателю и погасит свет. Когда учились в мерцающем круге света свечи, она догорала сама.

Тем же мало осознаваемым движением, которым гасится свет, книга может быть отложена в сторону или спрятана под подушку. Отложить – значит, сохранить, не измять во сне, но есть в этом движении и устранение, удаление от себя. А вот подкладывание под подушку означает принятие, придание значимости. Книга под подушкой как будто чувствует, что ее уважили и возвысили, после чего начинает восприниматься несколько иначе, ярче и богаче. А чтобы приложенное к уму издание не было ночью измято, можно сделать двойную подушку-сейф.

Это очень просто: берутся две подушки размером 40х60 и вкладываются в наволочку 70х70, излишки которой загибаются внутрь. Выходит подушечный карман, из которого знания так и льются в голову. Или просачиваются. Есть здесь какой-то удивительный эффект, по-видимому связанный с намерением: положенное в подушку издание всю ночь напоминает о своей значимости, и все восемь снов, которые мы успеваем за ночь увидеть и забыть, возможно, посвящены пересмотру интеллектуальных сокровищ с тех позиций, которые найдены в подушечной книге. Можно увидеть обложку, прочитать название, заглянуть в предисловие – и работа начнется.

И если последующее чтение не даст даже ничтожной доли того, что удалось извлечь из собственного интеллектуального багажа, то это не беда, а счастье и отличный повод написать книгу свою собственную.
Е. Ермолова

И голосом гулким она причитала,
Пугала серьезностью сказанных слов.
И каждую ночь начинала сначала,
Лишая его безмятежности снов.

А дни превращались в речные теченья,
Захлебы щемящих реминисценций.
Сплошные упреки и предубеженья.
Распад устоявшихся экзистенций...

Он несся с работы галопом по кочкам,
С надеждой врывался на нужный этаж...
Но память стучала в мозгу молоточком,
И ночью случался судьбы саботаж...

Он стал походить на лохматого зверя,
Он с болью сроднился, смирился с тоской.
А гостья ночная, когда-то - потеря,
Его неизменно тянула домой.

Сегодня ему не спалось, как обычно,
На чистых рисунках цветной простынИ.
Он слушал рассказы о девичьем личном...
И будто парил высоко от земли...

Но вдруг все затихло, потухло, - настала
Кромешная тьма, опоясала стужей.
И по сердцу нож - послевкусие бала.
И эхом вокруг: "ТЫ ЕЙ БОЛЬШЕ НЕ НУЖЕН!"

© Copyright: Юлия Комлик, 2013

1. Не стоит работать допоздна.
Не все великие люди проводили весь свой день за работой. Например, философ Мишэль Фуко работал только с 9 до 15:00. Бетховен работал с восхода солнца и до полудня. Никто их них не высиживал даже 12 часов.

2. Больше отдыхайте.
Даже в свои недолгие рабочие дни, великие люди очень часто отвлекались от своего занятия и устраивали себе перерыв. Сократ, например, порой мог просто остановиться по среди улицы и не двигаться в течение нескольких минут. Бетховен, как известно, каждое утро делал небольшую пробежку, или просто прогуливался по аллеи. Он часто называл такое времяпрепровождение «работой во время прогулки».

3. Не стоит работать в полдень.
Конечно, в каждом случае есть свои исключения, однако большинство гениев никогда не работали в полдень. Например, Виктор Гюго любил после утренней работы над своими произведениями прокатиться на двухъярусном автобусе по Парижу и понаблюдать за тем, как работают, возможно, будущие герои его рассказов.

4. Сделайте перерыв и поешьте.
Перед тем, как сесть за стол Черчилль даже принимал ванную и надевал чистую одежду. Для нас простых смертных, обед это быстрый перекус где-нибудь на лавочке в парке или прямо в офисе, после которого мы сразу же спешим занять свое рабочее место.

5. Разнообразьте свою жизнь.
Дни великих людей были полны неожиданностей и удивительного разнообразия действий. Из этого можно сделать вывод, что, если мы хотим добиться успеха, не стоит зацикливаться на мелочах, нужно пробовать все и сразу. Даже мрачный немецкий философ, Иммануэль Кант каждый день совершал дневную прогулку или обедал вместе с друзьями. Гандхи любил днем гулять, подолгу купаться и ходить на массаж.