— Нет, это было на следующий день. Мы даже не пели в тот день русские песни. Мы только разложили инструменты, как подлетело примерно семь человек. Все сразу: перцовка в глаза, мол, мы вас предупреждали. И начали все крушить. Это были члены организации «Сокил» (молодежное крыло неофашистской «Свободы» — прим. РВ).

— Как реагировали окружающие в момент нападения? Пытались вам помочь?

— Они не успели даже. Это минута времени. Никто не успел сориентироваться. Тем более, что нападавших было около 10 человек, а нас всего 4. А что им: раз, два, три — все об землю кинули и убежали. А потом, когда уже все увидели, что я лежу — подбежали люди и снимали на видео, что происходит.

— А с организацией «Сокил», которая на вас напала, раньше у вас были столкновения?

— У нас нет. Но год назад они уже нападали на уличных музыкантов и тоже за песню на русском. Причём ещё хитрее, чем сейчас. Они подослали двух девушек, которые заказали песню Басты «Сансара». Ребята начали петь буквально первую строчку и сразу же подлетела толпа из организации «Сокил» с перцовками и в масках, и начала ломить все. Год назад им ничего не было, то есть, никто этого не хотел раздувать. Я часто пою русские песни и обычно все всем нравится. У меня на странице много видео есть с выступлений, где видно, что стоит толпа, слушает нас с удовольствием. Поэтому мы думаем, что это была изначально провокация этих барышень.

— Какой материальный ущерб вам причинили в результате нападения?

— Самый главный ущерб — гитара. Она восстановлению не подлежит. По ней попрыгали, потоптались. Также пострадали колонки, камера, микрофон, удлинитель. Я уверен, что мы не восстановим ни одну из двух колонок.

— В какую сумму вы оцениваете ущерб?

— Одна колонка стоит 10 тысяч гривен, усилитель Roland — 17 тысяч грн, и гитара за 6 тысяч. Микрофон полторы тысячи, шнуры — но это мелочь.

— А вы сами пострадали?

— У меня ушиб двух рёбер. Я сначала подумал, что сломали — очень тяжело дышать было. До сих пор неважно себя чувствую. Кроме этого, мне разбили губу.

— А что с другими ребятами из группы?

— Они успели вовремя отбежать, а я держал гитару и закрывал ее от ударов. По одной гитаре они просто попрыгали, а вторую я держал ее в руках, поэтому ее удалось спасти.

— Есть ли хейт в соцсетях после этого случая, негативные комментарии?

— Да, мне написали трое военных. Один даже угрожал. Другому я объяснил, что у меня проукраинская позиция. Я не несу пророссийских месседжей. Я вообще аполитичный человек. Люблю Украину, но не могу сказать, что на 100% поддерживаю нынешнюю политику Украины. Но и политику России не поддерживаю также. Я не воевал, надо мной не свистело. Но у меня достаточно друзей вернулось оттуда и достаточно друзей погибло на Донбассе, поэтому я прекрасно понимаю, какой ужас там происходит. Поэтому и сказал той девушке, с которой началась эта травля — если ты такая патриотка, иди воюй.

— Планируете ли вы и дальше исполнять русскоязычные песни?

— Да. Продолжу петь на русском. Потому что все претензии ко мне не имеют законного обоснования. Я специально после этого случая перечитал все законы и мораторий Львовского облсовета на русскоязычный продукт, изучил гражданский кодекс. И согласно ему, я могу писать стихи и петь песни на том языке, на каком хочу. А тот мораторий, который принят во Львове, нарушает права человека.

— Вы написали заявление в полицию по поводу нападения?

— Да, я подал заявление на организацию «Сокил». Я описал ущерб, который мне причинили. Не хочу так этого оставлять. Я на улице играю уже шесть лет, и впервые с таким сталкиваюсь. Но эта организация систематически нападает на музыкантов, которые во Львове поют на русском, обзывает их москалями и избивает. Это не единичный случай, такое было уже три или четыре раза.

— А на девушку, которая спровоцировала конфликт, вы подали заявление?

— На неё нет никаких причин писать заявление. То, что она пропагандирует разжигание агрессии — возможно, за это и есть какая-то административная ответственность, но я этим не интересовался. Она же нас не била, били ее товарищи. Но мы узнали, что многие члены организации «Сокил» подписаны на эту девушку в социальных сетях, а она подписана на них. Вероятность, что это она натравила их на нас — 99%.

— Чем обычно эти активисты обосновывают эти нападения?

— Самая странная из их претензий — что нас подослал Коломойский.

— Коломойский?

— Да. Говорили, что он пророссийский тип, что он заслал нас, чтобы мы наводили кипиш и продвигали русскую культуру. Так организация «Сокил» обосновала своё нападение на нас.

— Если бы у вас была бы возможность обратиться к организации «Сокил», чтобы вы сказали?

— Кроме матов у меня слов нет. Я просто понимаю, что это не те идейники, которые по контракту едут защищать Украину. Я знаю много идейных русскоязычных людей, которые защищают Украину, и это точно не эти люди. У этих людей нет конкретной идеи. Они хотят украинизировать население. Я целую ночь читал много статей об этом моратории. В какой-то мере, возможно, по закону и я не прав во Львове. Хотя, я как гражданин Украины, повинуюсь Конституции Украины и для меня городской совет — просто ратуша красивая и здание. Я не вижу в этом каких-то аргументированных оснований, чтобы вводить такие моратории на русские песни. Что бы я хотел сказал организации «Сокил»? Как аукнется, так и откликнется.

— Вы играете на улицах Львова уже шесть лет, и наверняка можете сравнить, при каком президенте начались нападения на почве языка?

— Я играл ещё при Януковиче. В его времена вообще такого не было. Именно такие разборки с музыкантами начались приблизительно два года назад при Порошенко. Первое нападение было ещё при Порошенко. Эта организация «Сокил» именно в тот момент появилась.

— И нападают они регулярно на разных музыкантов, которые поют на русском?

— Да. Нападают они, не открывая лица. Они в масках, и сразу перцовкой в глаза. Ты даже не успеваешь приметы их разглядеть.

— Сколько всего во Львове музыкантов, пострадавших от действий организации «Сокил»?

— Четверо.

— Будете ли вы подавать коллективный иск?

— Не на кого подавать иск. Когда мы узнаём, кто эти люди, тогда, возможно, будем это как-то серьёзнее решать. На данный момент я написал заявление. Есть как минимум 10 свидетелей и приблизительно 15-16 людей это все снимали со стороны.

— А вы по жизни занимаетесь только музыкой?

— Да, с детства занимаюсь музыкой.

— Сколько вам лет?

— 20 лет.

— Вы где-то учитесь?

— Нет, в этом году хотел поступать в КНУКИМ на факультет звукорежиссуры, но его закрыли. Получается, только на заочное отделение в Киев. Мне такой вариант не подходит. Я хочу нормально выучиться, попасть на этот факультет, ходить на пары, как полагается. Не просто где-то подучил, где-то заплатил. Мне такое не нравится.

— Что планируете делать с высшим образованием?

— В этом году многие меня приглашали в Киев, предлагали предоставить мне жильё на определенное время. Также многие люди из Киева говорили, что я могу играть в их заведениях. С сентября я планирую переехать в Киев, но это ещё не точно. Всё-таки Львов — мой родной город. Это, конечно, классно — переехать в другой город и беды не знать, но все же хочу, чтобы во Львове не было так, как оно есть. Не хочу оставлять своих друзей, которые занимаются музыкой. Хочу завершить историю с «Сокилом», чтобы это имело логическое окончание. Чтобы все были счастливы, довольны и все было мирно.