Поездка в страну, бывшую главным военным союзником США на Ближнем Востоке, страну, которую американцы все послевоенные годы пугали угрозой со стороны русских безбожников-коммунистов, на этом фоне смотрелась совершенно логично. Тогда Россия по сути начинала свое возвращение на Ближний Восток, как восстанавливая свои отношения с теми странами, с которыми они были крепкими еще в советские годы, так и налаживая связи с теми, с кем их практически не было (как Саудовская Аравия и Эмираты).

В ходе той поездки Путин получил высшую саудовскую награду, договорился о сотрудничестве в разных областях, но до 2015 года в отношениях двух стран продолжалось топтание на месте. Не по нашей вине: внутри саудовского руководства шла дискуссия (и даже борьба) на тему внешнеполитической стратегии королевства. Близкие связи, а по сути военная и геополитическая зависимость от США, давно уже не устраивали многих — необходимость выстраивания многовекторной политики назрела и перезрела.

К Путину периодически приезжал принц Бандар – бывший шеф разведки и посол в США, имевший большое влияние на внешнюю политику королевства. Но несмотря на откровенные дискуссии, прорыва в отношениях не происходило, пока в январе 2015-го новым королем не стал Салман. Спустя несколько месяцев Россия начала военную операцию в Сирии, помогая Асаду победить повстанцев, которым помогали в том числе и саудиты. Формально мы оказались по разные линии фронта, но как раз тогда и началось наше настоящее сближение.

Никакого парадокса в этом нет. Еще в 2013 году саудиты окончательно разочаровались в американцах. Летом они ждали обещанного Бараком Обамой удара по Сирии, а когда он не случился, не скрывали своего негодования.

Эр Рияд даже демонстративно отказался от места в Совете безопасности ООН, куда был избран на два года, чтобы подчеркнуть свое недовольство американцами (да, эта всемирная организация воспринималась саудитами как институт мира по-американски). То, что американцы стратегически уходят с Ближнего Востока, было понятно уже тогда. И потеря ими лица перед своими союзниками лишь усугубляла ситуацию. При этом Россия на Ближний Восток возвращалась все активнее. И когда начала активно помогать новому египетскому президенту Сиси, именно саудиты дали ему денег на покупку российского оружия.

В том же 2015 году Россия сыграла ключевую роль в заключении иранской ядерной сделки. Саудиты были против, но они видели, что Москва способствует выводу Ирана из-под санкций. Видели они и то, как Москва защищает своего союзника Асада, то есть убедились, что Россия активно продвигает свою повестку в регионе и не сдает своих партнеров. В Эр Рияде поняли, что теряют время и начали налаживать действительно близкие отношения с Россией.

Уже спустя несколько месяцев после смены власти в королевстве, принц Мухаммед бин Салман, сын короля, отправился в Россию к Путину. В июне 2015 они впервые поговорили в Санкт-Петербурге. Тогда принцу было всего 29 лет, но они быстро нашли общий язык с российским президентом. За четыре года принц не раз приезжал в Россию, встречаются с Путиным они и на полях международных саммитов (например, «Большой двадцатки»). Два года назад был организован первый в истории визит в Россию саудовского короля, во время которого, кстати, была достигнута договоренность о покупке С-400. Наши комплексы саудиты пока что так и не купили (сказывается давление американцев), но в целом за четыре года отношения сделали огромный рывок.

В первую очередь в личном плане. Никогда у лидеров наших стран (а принц Мухаммед по сути осуществляет оперативное руководство королевством) не было столь близких и откровенных отношений, позволяющих потенциально выйти на самые масштабные совместные проекты – как двухсторонние, так и региональные, геополитические. Неслучайно в понедельник Путин сказал королю Салману, что «рассматривает российско-саудовскую координацию как необходимый элемент обеспечения безопасности на Ближнем Востоке и в Северной Африке».

Впрочем, и сейчас эта координация дает более чем ощутимый эффект. Одна только договоренность в рамках ОПЕК+, регулирующая нефтедобычу и мировые цены на нефть, дорого стоит. Благодаря координации Москвы и Эр Рияда, бюджеты двух стран получили десятки миллиардов долларов. Путин не скрывает, что это заслуга принца Мухаммеда, и в недавнем интервью арабоязычным СМИ президент России специально подчеркнул это. Отметив и другие точки взаимодействия, и потенциал сотрудничества (от АЭС до С-400), но понятно, что его больше всего спрашивали о ирано-саудовском противостоянии. И о том, может ли Россия быть посредником в конфликте между ними.

Путин назвал роль посредника не самой благодарной, сказав, что Иран и Саудовская Аравия в посредничестве не нуждаются. Но при этом напомнил о недавней нашей инициативе – концепции обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. Россия предложила создать организацию из стран региона (то есть в первую очередь как раз Саудовской Аравии и Ирана) с привлечением ключевых мировых игроков (США, ЕС, России, Китая) для обсуждения кризисных ситуаций и острых вопросов. По сути это и есть посредничество, только совсем другого уровня.

Грубо говоря, нужна площадка, на которой как представители, так и лидеры Ирана и Саудовской Аравии, персы и арабы, шииты и сунниты, могли бы встречаться и разговаривать. В присутствии и при участии американцев, русских, китайцев, европейцев. Это не только смягчало бы страсти, но и исключало бы возможность манипуляций и стравливания соперников, что мы наблюдаем сейчас в поведении тех же американцев по иранско-саудовскому противостоянию.

Пока что инициатива Россия не нашла всеобщую поддержку. Как сказал сам Путин, кто-то поддерживает ее, кто-то считает преждевременной. Но сам факт того, что Россия продвигает подобную идею, уже говорит о многом: в то время как Штаты, разворошив регион, пытаются ослабить свое присутствие, играя при этом на противопоставлении одних другим (вспоминая, например, периодически про «арабское НАТО», которое, будучи откровенно антииранским, лишь обострило бы ситуацию в регионе), Москва делает ставку на наведение мостов, поиск компромиссов и уважение взаимных интересов. Причем делает это не с позиции слабого игрока, а исходя из своего положения все более усиливающего участника всей ближневосточной повестки, имеющего хорошие и улучшающиеся отношения со всеми странами региона.

Эта уникальная роль России нужна в первую очередь самим региональным державам, потому что никто из них не хочет большой войны, в которой сгорят их страны и народы. Россия предлагает им перестать играть в чужие игры, отказаться от демонизации друг друга и выстроить систему региональной безопасности.