Пять лет трагедии в Одессе: в родном городе одесситы превратились в людей второго сорта
Спецкор Дмитрий Стешин и одессит Александр Воскобойников попытались осмыслить произошедшее в Одессе 2-го мая 2014 года, когда в Доме профсоюзов были заживо сожжены или убиты не менее 45 человек.
Это был разговор двух людей, которым в ближайшее время, не попасть на Украину ни при каких обстоятельствах. Я, с мая 2014 года «персона нон-грата» на Украине и вместе с десятком коллег — в розыске СБУ. У моего собеседника все значительно хуже и страшнее.
В марте 2014 года его задержали в Одессе, как активиста «русской весны». Он сидел в тюрьме СБУ, потом у «правосеков», в частной тюрьме территориального батальона «Днепр-1» (батальон тогда не имел официального статуса, а был просто бандой вооруженных бандеровцев — прим.корр.).
В конце октября 2014 Александра Воскобойникова чудом выменяли на пленных ВСУ-шников, с тех пор он живет на Донбассе и ведет популярный интернет-канал «Одесское общественное телевидение» — общается с земляками-друзьями и врагами. Саша — коренной одессит, но дорога домой ему заказана.
О трагических событиях в Доме профсоюзов он узнал, сидя в тюрьме:
— Я все это увидел, когда сидел в СБУ. У меня в камере уже был телевизор, и я подумал, что это наши побеждают… — мой собеседник надолго замолкает. Потом продолжает:
— Думаю, у этой трагедии две причины. Первая — предательство. Второе — трусость остального населения Одессы. В Одессе очень мало одесситов. И оказалось, что в групповой драке местных было меньшинство. Меньше, чем приезжих — их было всего несколько тысяч. Их загнали или завели в это здание.
По моим данным, в «Доме Профсоюзов» их уже ждали. И даже после случившегося, никто не вышел на улицы в городе-миллионнике. Если бы вышло хотя бы 20 тысяч человек, и каждый кинул камень в бандеровцев, все бы закончилось. В итоге, лучшие погибли. Кого-то убили, кого-то посадили.
Остальные сидят по домам, кто не смог жить дальше спокойно — уехал на Донбасс воевать.
— Много уехало?
— Очень много было одесситов в Луганске почему-то. Меня, когда выменяли из плена, под Луганском я пообщался с земляками. Я слышал цифру — около двух тысяч.
Тык!
— Город сильно изменился, насколько ты можешь судить?
— Первым, кто основательно поменял население Одессы, был Ющенко. Именно он начал расставлять на ключевые посты людей из Западной Украины. Причем было условие — перевезти в Одессу семьи. И это чувствовалось.
В Одессе на мове разговаривали только приезжие. Или на Привозе. В быту был суржик, который устраивал всех, всем был понятен и приятен. Я немного знаком с Данилко, и знаю, как он готовил проект «Верка Сердючка». Просто ходил по Привозу и впитывал речь, слушал. У приезжих — мова такая каркающая, сразу различается. И в 14 году, они просто показали — кто главный.
— В Донецке же тоже пытались что-то подобное сделать?
— В Донецке люди жесткие, четкие, знающие и цену жизни и себе цену. А Одесса… Погибших похоронили, с убежавшими простились и, как и не было ничего. Убийцы же спокойно ходят по Одессе.
— Фамилии известны?
— Тот же Сергей Стерненко (лидер одесских националистов, активный участник Майдана) рассказывал, как убивал 2-го мая. Как пришел домой, весь в крови, но «кровь не моя», переоделся и пошел опять убивать. Он герой, ему можно.
— А власти, хотя бы ради «европейского лица», как-то отреагировали? Может расследование какое было, дело завели — столько людей погибло!
— Они начали уголовное дело по факту самосожжения. Во время тех событий, Одессой управлял Коломойский, там вся его банда базировалась. И по объяснениям Коломойского, под лестницей в «Доме профсоюзов» был сложен поролон, которым на зиму утепляли окна.
Туда залетел «коктейль Молотова», и люди поумирали от токсичных продуктов горения. Ну, а какое может быть расследование, если будущий депутат Рады Алексей Гончаренко фотографировался с трупами. И в тот же вечер вышел в прямой эфир к Савику Шустеру и сказал: «мы сожгли лагерь сепаратистов». Для них 2-е мая
— День Победы.
— Ты же все время общаешься с одесситами. Как они восприняли российские паспорта для Донбасса?
— Они понимают, что даже если будет специальный Указ — выдать российские паспорта жителям Одессы, они не смогут их получить. Возле российского консульства будут стоять правосеки и убивать пришедших. При этом, Одесса по-прежнему русский город. Его строила Россия. В старой Одессе на каждом здании следы — как минимум, двуглавые орлы. Но город продолжают заполнять приезжие со своей культурой и западенской мовой. Товарищ недавно рассказывал, что заметил: когда с ними общаешься, они смотрят на тебя вызывающе — как хозяева, взявшие город. Одессит, по его мнению, уже немножко второго сорта — говорит по-русски, думает по-русски.
— Я помню, что на первый тур президентских выборов в Одессе был спецназ СБУ, вооруженный даже пулеметами. То есть, от города по-прежнему ожидают каких-то сюрпризов.
— И в этот раз завезли банды правосеков. Ходят уже в масках, с собаками. У Куликова поля поставят металлоискатели, будут всех проверять, кто к Дому профсоюзов придет. Кого-то будут бить, но не на самом Куликовом поле, а на задворках. Кто не понравится.
— А все равно же боятся одесситов.
— Боятся. И не случайно после второго мая 2014 местное СБУ формировалось по второму разу из «ветеранов Майдана». Даже Валентин Наливайченко (глава СБУ в 2014–2015 годах, прим.корр.) этого не скрывал. Были сомнения в лояльности горожан. А мне до сих пор пишут сограждане: «ты никогда не вернешься в Одессу, даже не мечтай, а ваших всех переловим». Нервничают. Особенно в последнее время.
