Мы рассаживаемся. Баба Зина, крупная и сопящая, мама дяди Вити, погружается на стул, ближе всех к экрану. «Мам, двинься! – требует дядя Витя. – Экран закрыла!» Тетя Лариса выключает свет. Во-первых, в темноте лучше смотреть. Во-вторых, экономия: телевизор и так светит. Я до сих пор очень четко вижу их лица, освещенные волшебным экраном. Дяди Вити, тети Ларисы, Бабы Зины. И мамы. Которая поправляет очки и чуть нервничает.

Дядя Витя – человек знающий, он всё комментирует, заглушая голоса из телевизора.
– Ну что они не начинают? – спрашивает его баба Зина.
– Видишь, лед чистят! – отвечает дядя Витя.
– Чего его чистить-то?
– Чтоб фигуристы не упали, – объясняет дядя Витя. Моя мама волнуется больше всех:
– Я Ирочку жду!
– Будет тебе Ирочка! – отвечает дядя Витя.

Тетя Лариса вдруг поднимается:
– Может, сервелата кому? В заказе был вчера, я взяла.
– Да оставь на субботу: гости! – сердится дядя Витя. – Хотя ладно, неси.
Тетя Лариса идет на кухню, шуршит, стучит и кричит нам оттуда:
– Не началось?
– Нет! – отвечаем мы хором.

Тетя Лариса входит с тонко порезанной колбаской, кружки лежат на тарелке. Дядя Витя сообщает ей:
– А Роднина с Зайцевым уже выступили!
– Как это – выступили?! – тетя Лариса с тоской смотрит на экран.
– Пошутил! – смеется дядя Витя и берет кружок сервелата. Тетя Лариса была очень простодушной женщиной, муж всегда над ней подшучивал.
– Да ну тебя! – обижается тетя Лариса и протягивает нам с мамой тарелку с сервелатом. – Больше не могу, надо на субботу оставить, – вздыхает тетя Лариса.
– Да что ты, Ларчик, мы не голодные! – отвечает мама. Хотя лично я съел бы еще кружков двадцать этой чудесной колбаски, мне одиннадцать лет, организм требует.

Но наконец действительно начинается. Мы затихаем, только очень скрипит под бабой Зиной ветхий стул.
– Ой, волнуюсь! – говорит мама.
– Не бойся, мы всех победим! – отвечает дядя Витя.
– Итак, дорогие телезрители… – начинает торжественно комментатор. Мы замираем...

Здесь я и покину маму, дядю Витю, тетю Ларису, бабу Зину с ее скрипучим стулом. В этом счастливом ожидании. Я незаметно выхожу из темной комнаты моего детства. Пусть для меня они останутся такими – веселыми и здоровыми. Живыми. Пусть смотрят фигурное катание, пусть ждут Роднину и Зайцева. У нас было немного радостей, но у нас было фигурное катание. Мы все его очень любили.

© Беляков