А там далеко, в параллельной вселенной,
Котята топили людей…
Им было не жалко людей совершенно,
Кошачьи устои важней…
Там пёс прогонял человека под ливень,
И лапой, в придачу, пинал.
А тот, кто поистине добр и наивен,
Вселенною той управлял…
Там хитрых и жадных прозвали лохами
И дурят на каждом шагу…
Там помнят всегда о стареющей маме
И людям любимым не лгут…
Там можно любить, но нельзя ненавидеть,
Ведь ненависть рушит сердца!
И там старика не посмеют обидеть…
Там сын уважает отца.
Там люди с улыбкой встречают восходы
И Господа благодарят.
Там женственность, мужество – главная мода,
А искренность – лучший наряд.
А если опасность к стране подступает –
Политики шлют сыновей
Отважных своих, и они побеждают,
Не трогая мирных людей…
Там люди хорошее видят друг в друге,
И это не новый айфон.
Там чувства взаимные ценят супруги,
Семейное счастье – закон…
Там дети счастливые с папой и мамой
Общаются по вечерам…
Там добрых и честных поступков реклама
Расклеена по городам.
Котята, конечно, людей не топили,
В них столько жестокости нет…
Там люди людей, а не вещи любили,
И в этом, наверно, секрет…
Там царство небесное раем считают,
И, мудрые, не по годам,
Всех грешных людей, что у них умирают,
Не в ад отправляют, а к нам…
© Copyright: Ирина Самарина-Лабиринт

Прошла любовь — завяли помидоры,
любовный пыл у муженька утих,
с работы возвращается не скоро,
заглядываться стал — на молодых…
Решила, я, исправить положение,
купила два билета, с мужем, в цирк.
И вот идем на представление в воскресение,
Мужчины, на меня, все — зырк и зырк.
Муж, ревности, закатывает сцену,
все не по нраву, что же за фигня?
Соседние ряды, не на арену,
все поголовно смотрят — на меня…
С тех пор приходит вовремя с работы,
вниманием большим — окружена,
порою через чур, аж до икоты,
я у него — любимая, жена…
Тому, что муж во мне души не чает,
обязана вниманием людским.
А почему? — он так и не узнает…
Все просто — рожи корчила я им!

Девятый класс, химичка – дура,
Мы все балдеем от Битлов,
И намекает мне фигура,
Что приближается любовь.
И я, поняв намек фигуры,
Коньки напильником точу
И в Парк культуры, в Парк культуры
На крыльях радости лечу.
Каток блестит, огнями залит,
Коньками чиркаю по льду,
А рядом одноклассник Алик
Снежинки ловит на лету.
И я, от счастья замирая,
Уже предчувствую роман.
В аллеях музыка играет,
Плывет сиреневый туман,
Рыдает громко репродуктор
Над голубою гладью льда
О том, как не спешит кондуктор,
Горит полночная звезда.
До счастья метр, еще немножко,
Ему навстречу я скольжу,
Но Алик ставит мне подножку,
И я у ног его лежу.
Как он был рад, что я упала,
Скривил лицо, меня дразня —
Ну, фигуристка ж ты, Рубала! —
И укатился от меня.
Прошло сто лет. На пляже жарком
Я проводила отпуск свой.
И про туман Владимир Маркин
Пел над моею головой.
Под песню вспоминая детство,
Я вдруг растрогалась до слез.
И тут в шезлонге по соседству:
– Рубала! – кто-то произнес. —
А ты совсем не изменилась! —
Был Алик рад от всей души. —
И если ты не загордилась,
Ты мне книжонку подпиши.
Мы оба были встрече рады,
Вошли в вечерний ресторан.
И пела девушка с эстрады
Там про сиреневый туман.
Мы были пьяными немножко,
Плыл ресторан в густом дыму.
Мы танцевали. И подножку
Я вдруг подставила ему.
Лежал он посредине зала
У ног моих, как я тогда.
– Ну, фигуристка ты, Рубала! —
Сказал и скрылся. Навсегда.

Лариса Рубальская