От маршала до генералиссимуса
Маршалом Советского Союза Сталин стал в 1943 году. И уже тогда начали поступать предложения о еще более высоком звании для Верховного главнокомандующего. Сохранилось письмо от рабочих завода «Рессора», адресованное Калинину, в котором те предлагали в честь грядущего юбилея РККА наградить Сталина орденом Суворова I степени и представить его к званию генералиссимуса. В последующие два года подобные предложения звучали регулярно.

Сталин быть генералиссимусом очень не хотел, приводя примеры того, что титул этот, как говорится, «с душком» — ведь и испанский диктатор Франко, и глава Гоминьдана Чан Кайши были генералиссимусами. Переубедить вождя народов долго не удавалось — он упирал на то, что и так достаточно авторитетен среди и народа, и правительства, и глав иностранных государств. Но словам К. К. Рокоссовского Верховный все-таки внял: «Товарищ Сталин, Вы маршал и я маршал. Вы меня наказать не сможете!» (по книге «Сталин в жизни. Воспоминания современников»).[С-BLOCK]

26 июня 1945 года звание было введено, а на следующий день было присвоено И. В. Сталину. Как считали военачальники и народ — вполне заслуженно, но сам Иосиф Виссарионович думал по-другому. По воспоминаниям Молотова (Федор Чуев, «Сто сорок бесед с Молотовым»), Сталин до конца жизни жалел об этой минутной слабости, проявленной под натиском улыбчивого Рокоссовского.

Мундир не пригодился
Сразу после присвоения начались работы по созданию эскиза погон и мундира. Последний даже изготовили и попытались представить Сталину на утверждение. Но, как вспоминает в своих мемуарах Сергей Штеменко, бывший в ту пору начальником генштаба СССР, по сразу же помрачневшему взгляду вождя народов стало ясно, что тема эта для него болезненная. Впоследствии вопрос мундира и погон больше не поднимался, а сам Сталин даже на парадных портретах изображался в маршальском кителе.

3. Носовой платок

Не дарите и не принимайте такой подарок. Ванга предупреждала – платок брать, скоро слезы вытирать. Издавна во многих странах платки дарили только в тяжелые периоды – раздавали во время похорон; дарили тяжело больным; когда проходила любовь или брак был невозможен. Платок символизирует болезни и неприятности, поэтому принимая его, вы берете на себя несчастья дарителя. Следует сразу откупиться. Далее выстирайте платок, прогладьте без стрелок, положите перед иконами, прочтите «Отче наш», вспомните дарителя и пожелайте ему искренно здоровья, счастья и удачи, чтобы ваш обряд не принес ему вреда.

4. Нательный крестик

Если вы не уверенны в искренности дарителя, ни в коем случае не принимайте подарок! Подумайте о судьбе дарителя – если он счастлив, удачлив и богат, то возможно, он и вам этого желает, но если его преследуют болезни, неудачи, проблемы, то вы взяли крест дарителя на себя, его судьбу. Откупиться в этом случае не получится. Отдайте крест в церковь. Сдайте в ломбард, а деньги раздайте нищим, купите на них дарителю подарок и отдарите. Оставлять нательный крестик нельзя, сила мощная от него исходит.

5. Заморские сувениры

Каждому из нас привозили друзья и родственники сувениры из экзотических стран, но как часто мы изучали смысловое значение диковины? Если это пирамида, то это хороший символ. Если – божество, изучите его, за что отвечает, что несет в себе, и тогда совершите обряд, снимите негатив и зарядите позитивом. Любой сувенир сначала заверните в белый шелк и положите в темное место (лучше всего на шкаф) и держать там 7 дней. После этого в течение недели подарок очищаем «золотой» и «серебряной» водой по очереди. Самыми опасными сувенирами считаются африканские маски и божества, ритуальные предметы. Помните, знание – это наше оружие.

6. Часы

Могут остановить время вашей счастливой, беспечной жизни. Откупитесь сразу.

7. Зеркало

Забирает красоту и молодость, радость и жизнелюбие. Особенно опасны старинные антикварные зеркала. Даже обряды не всегда помогают. Лучше всего не брать подарок, выбрасывать.

8. Старинные монеты

Помимо того, что деньги имеют способность воплощать в реальность все наши мечты и фантазии, они также во все времена являлись поводом для раздора, и часто толкали людей на преступления. Фатальные события и человеческие пороки отпечатаны на каждой старинной монете. Они содержат в себе информацию об эмоциях каждого хозяина монеты – жадность, злость, ненависть, и т.д. Проводим ритуал для очистки таких проклятых монет. Заворачиваем монеты в белый шелк, держим сутки на подоконнике. Три дня держим перед иконами, и каждое утро сжигаем три церковные свечи. Спрятать монеты в металлическую коробку, вытаскивать можно 1-2 раза в неделю. Можно монеты протирать «золотой» водой.

9. Малахит

Несет разрушение. Все помнят сказку «Хозяйка медной горы»? Так вот, если вы хотите договориться со строптивым камнем, то проведите обряд. Заверните украшение (камень) в фиолетовый шелк. Зажгите толстую церковную свечу перед тканью с предметом, пусть догорит, потом зажгите три тонкие церковные свечи и обратитесь сначала к той горе, с которой был снят данный камень. Попросите у нее благословения и напутствия. А затем обратитесь к камню, попросите его не вредить вам, не пакостить, ведь у вас есть благословение матушки-горы, иначе она его расколет на зернышки, разотрет в песчинки и развеет по ветру. Как только вы договорились с камнем, протрите его золотой водой. Больше 6 часов украшение из малахита носить нельзя.

10. Ножницы

Укорачивают жизнь, перекраивают ее полностью, разрывают отношения с окружающими. Не берите их, не стесняйтесь отказаться от подарка. А если гость все же их оставил, сделайте выводы о сущности вашего знакомого. Очистите квартиру (дом) после ухода гостя и выбросьте подарок.

11. Ножи

Толкают на преступления, нужно сразу откупиться.

12. Кошелек

Может пустить вас по миру, если в него даритель не положил монету. Пусть положит хоть копейку. Вы тоже должны дать дарителю монету.

Советы могут удивлять, смешить, а может кого-то и злить, но уж точно вреда они не принесут.

Тут до меня доходит, что все молчат. Как-то очень странно. Напряженно. Делаю несколько шагов по направлению к собаке. На грязно-серой морде появляется ослепительно-белая полоска зубов и раздается низкое утробное рычание. Но это меня уже не занимает. Я смотрю и с трудом удерживаю рвущийся изнутри вопль… между собачьими лапами, у поджарого брюха с оттянутыми сосцами, лежит человеческий младенец. Новорожденный. Живой. Он не плачет, только беззвучно раскрывает рот. Слабо шевелит голубоватого оттенка ручками с судорожно сжатыми побелевшими кулачками. Он закопан в мусор до половины тела. Точнее, видимо, раскопан. Собакой. Щенной сукой. Которая лежит сейчас рядом, согревая ребенка своим тощим телом. Периодически вздрагивая и нервно облизывая его лицо, когда он вновь открывает рот. Эти кадры вламываются мне в голову по очереди, раскаленными гвоздями. Сзади, громко топая и сопя, появляются два милиционера. Один, увидев всю картину, багровеет лицом и начинает царапать кобуру, хватая судорожно воздух.
— Она его что, ест? Да я её сейчас!..
— Подожди! Она ж его не трогает, вон смотри… Греет…

Я приближаюсь и присаживаюсь на корточки. Не хочется орать, не хочется кидать чем-то в собаку. Нужно забрать ребенка. Но как доказать собаке, как убедить ее, что я, человек, не наврежу этому детенышу? Как ей поверить тварям, что закапывают своих детей в помойку? Живыми…
Презрение. Ярость. Жалость… Скорбь. Вот что я увидел в карих собачьих глазах.
По-крабьи боком приближаюсь к ребенку. Краем глаза держу в поле зрения задние лапы собаки. Если подожмет для прыжка, хоть успею прикрыть лицо или увернуться. Протягиваю руку к ребенку. Ворчание нарастает. Продолжая глухо рычать, собака морщит нос, показывая мне ослепительный частокол молодых клыков, и кладёт голову на ребенка. Накрывая его и оберегая от прикосновения. Я медленно начинаю разгребать мусор вокруг тельца. Низкое рычание сопровождает все мои манипуляции. Так, наверное, работают саперы, обезвреживая мины. Собака глаз не сводит с моих рук. Не могу проглотить ком, возникший в горле.
— Собачка! Собачка… на-на-на, милая. На, возьми!
В какую-то мятую плошку водитель мусоровоза льёт из термоса молоко. Очередное чудо. Словно извиняясь перед остальными, поясняет: «Язва у меня. Вот жинка термосок и снаряжает…». Собака вскидывает голову, почуяв угощение, и внезапно шумно сглатывает набежавшую слюну.
— Иди, собачка! Иди, моя хорошая… иди, попей молочка…
Еще раз, внимательно проследив за моими плавными движениями, собака встала. Глухо рыкнула, предупреждая. И, прихрамывая, подошла к миске с молоком. Только сейчас стало видно, насколько она худая и изможденная. Инородными телами болтались под втянутым брюхом наполненные соски.
— Щенки у ней, видать, где-то рядом. Вишь, титьки-то от молока трещат, а сама тощая как вешалка…
Собака жадно хватала молоко, не отводя глаз от меня и младенца. Достаточно было нескольких движений, чтобы полностью выкопать ребенка из мусора. Взяв его на руки, я поднялся с колен. Ко мне уже спешил водитель с простыней. Ребенок жив. Обезвожен. Голоден. Но видимых повреждений нет. От роду ему максимум несколько часов. Снова ловлю на себе собачий взгляд. Встречаемся глазами. «Всё будет хорошо», — шепчу я себе под нос. В ответ вижу еле заметный кивок повисшего хвоста. Ловлю себя на том, что хочется попросить у псины прощения.

— Доктор, вы куда ребенка повезете?
— В 6-ю ДКБ.
— Мы потом туда заедем, протокол подписать.
Старший милиционер, сняв фуражку, вытирает от пота лицо и внезапно, скрипнув зубами, выдает:
— Найти бы эту ссу…, извините, мразь ! Которая ребенка…, ну понимаете!!! И грохнуть на этой помойке…
Дослушиваю эту свирепую тираду уже в машине. Водитель аккуратно закрывает за мной дверь, обегает «РАФ» и плавно трогается с места.
Мы едем по городу. Быстро. Молча. Остервенело удерживая в узде эмоции. Не хочется говорить. Хочется орать до немоты и биться головой. «Так нельзя!!! Это невозможно!!! Люди так не должны поступать, если они еще люди…»

Осторожно вылезаю из машины и быстро прохожу в приемный покой, улавливая на себе удивлённые взгляды. Я еще не сказал ни слова, но ко мне обернулись все присутствующие. Тут до меня доходит, как я выгляжу и чем пахну.
— Вы из какой помойки выскочили?! В таком виде — и в приёмник детской больницы?! Вы что себе позволяете!!!
Неопределенного возраста медсестра, продолжая накручивать себя визгливыми воплями, начинает извлекаться из-за стола. На её крики выглядывает из смежной комнаты врач. Видит меня, меняется в лице и тут же понимает, что на руках у меня ребёнок. Подскакивает, перехватывает. Мгновенно рядом возникает вихрь халатов. Всё.

…Еле перебирая ногами, выползаю на крыльцо. Едем на станцию. Переодеться, помыться, написать карточку вызова.
Забыть бы такое. Навсегда. Да не получается…

© Дмитрий Федоров