Мария – дочь графа Ника О’Рурка (чьи предки в родстве со Стюартами!) – родилась в Киеве в 1877 году. Девочку называли Манюней или ангелочком. Она была очаровательной и в своём воздушном платьице действительно походила на маленького ангела. Похоже, ничего не предвещало изменения цвета наряда с белого на чёрный.
В десятилетнем возрасте Машу отдали в Институт благородных девиц. Элитное учебное заведение готовило образованных и благонравных барышень на… рынок невест. Достигалось это многочасовыми занятиями, показным благочестием и порядками покруче кадетского корпуса. Маша выстояла! Более того, наряду с навыками, необходимыми в супружестве, освоила и другие. В том числе искусство манипулирования людьми. В стенах института она слыла кумиром соучениц, заслужив славу полудевственницы, т.е., оставаясь девушкой, познала многие премудрости любви. Классные дамы ненавидели её, а преподаватели-мужчины не могли отвести взгляда от изящной и кокетливой воспитанницы.
Юная графиня обладала внешностью современной модели: высокая, худощавая, длинноногая. Пусть в те времена каноны красоты были несколько иными, но мужчины готовы были на всё ради её благосклонности
Надо ли говорить, что появление Марии в свете произвело фурор. Её шарм и обаяние привлекли множество поклонников, несмотря на то что Мария имела скромное приданое (глава семьи, как стали говорить позднее, «жил на одну зарплату»).
В числе её воздыхателей оказался и киевский плейбой Василий Тарновский, красавец и повеса, из семьи, известной не только в Киеве, но и во всей империи. Его отец, богач и меценат, собрал в родовом имении Качановка (Черниговская губерния) коллекцию предметов старины, которая сейчас является украшением музеев. (В Качановке, кстати, Илья Репин писал своих «Запорожцев», изобразив на полотне и Тарновского-старшего.)
На первый взгляд – эффектная и достойная пара, но… обе семьи дружно выступили против брака. О’Рурки посчитали жениха не слишком родовитым, а Тарновские – клан невесты не слишком обеспеченным. Казалось, сословные предрассудки встали на пути влюблённых. Но не всё так просто! Факт давнего знакомства семей как бы намекает, что, зная характеры будущих супругов, они подспудно чувствовали опасность такого союза. И если бы тогда проявили стойкость! А так трудности только раззадорили парочку. Всё было обставлено романтично: жених «похитил» Марию из отцовского дома на улице Лютеранской, и они тайно обвенчались в деревенской церкви. Потом молодые «пали в ноги», были прощены и взяты на содержание (поскольку Василий сам не служил, а только брал уроки пения).
Блестящая молодая пара окунулась в светскую жизнь. Тарновские слыли кумирами праздной публики: они устраивали пышные приёмы и шумные кутежи. После застолья всё общество отправлялось в ресторан или варьете. В перерывах между развлечениями Мария родила сына, а спустя два года – дочь («в перерывах» здесь не метафора: ребёнка она рожала в отдельном кабинете ресторана и, как говорили, ещё успела к последнему котильону). Тем временем состояние Тарновских таяло. Василий, не в силах обеспечить запросы супруги, запил и загулял, как это свойственно слабым натурам. Мария, в свою очередь, обратила взор на кавалеров, что продолжали добиваться её благосклонности.
Тарновской приписывают множество романов. Более того, гибель дюжины мужчин в Киеве молва связывала с её интригами! Рассказывали, что Мария демонстрировала новым избранникам… могилы прежних
Удивительно, но слухи, как часто бывает, были не лишены оснований. Например, барон Шталь застрелился в трактире «Версаль», оставив пафосное послание, что кончалось словами: «Целую тебя и умираю». Другой воздыхатель, некий Боржевский, недолечив рану (полученную из-за Марии), помчался за своей пассией «на воды», где умер у неё на руках.
Но самая известная трагедия произошла в имении Тарновских. Пётр, младший брат Василия, внезапно свёл счёты с жизнью. Поговаривали, графиня приложила к этому свою нежную ручку, спровоцировав влюблённого юношу. (Официальная версия звучала по-иному: он-де не сдал экзамены и опасался гнева отца.) Как бы там ни было, а его доля наследства перешла Василию, что на некоторое время примирило супругов...
Зажили они свободно, как это было модно в Европе. Путешествовали, посещали увеселительные заведения, баловались спиритизмом и кокаином (благо тогда он считался... лекарством от мигрени), открыто встречались со своими пассиями и даже бравировали этим. Нравы «серебряного века»? Дело не только в эпохе: Василию Тарновскому предстояло убедиться, что у женщин этого типа дистанция от любви до ненависти (и от скромности до раскованности) достаточна коротка. Финал (только первого действия!) был не за горами. Однажды, когда на ступенях Киевского оперного театра Марии взбрело в голову поцеловаться с любовником, Василий в припадке ревности ранил его из револьвера!
Тогда, польстившись на блестящую речь адвоката, суд присяжных оправдал Василия. История не единственная в те годы. Точно так же оправдали художника Малова, застрелившего актёра Рощина-Инсарова, которого он приревновал к своей жене. (Киевская богема с тех пор символично отмечает День героя-любовника.)
Несмотря на оправдательный приговор, Мария начала бракоразводный процесс, поручив дела москвичу Донату Прилукову. Образованный, семейный человек, с хорошей репутацией, он... влюбился как мальчишка. На первых порах ещё силился бороться с наваждением: посещал медиумов, исповедников и даже пытался отравиться. Тщетно! Обаяние Марии оказалось сильнее. В итоге, оставив семью, он укатил со своим «ангелом» за границу (не преминув прихватить доверенные клиентами 80 тысяч рублей).
!Гулять так гулять!
На этом киевская эпопея Тарновской заканчивается и начинается европейская. Несколько месяцев жизни на широкую ногу и… немалая сумма начинает таять. Пребывая в Австрии и Германии, пара по ходу разводит доверчивых бюргеров и соотечественников, оказавшихся в сладком плену родовитой красавицы. Так продолжалось, пока в её сети не попала крупная рыба. Недавно овдовевший богач, граф Коморовский, встретив в Венеции Марию, привычно потерял голову. Умело чередуя страстность и холодность, Мария быстро добилась своего: граф назвал её будущей женой, отписав своё состояние.
Совершил он и более безрассудный поступок, застраховав свою жизнь на 300 тысяч франков (сумма огромная по тем временам: за 100 тысяч можно было приобрести виллу на побережье). А Мария ещё и настояла на включении пункта о получении страховки при насильственной смерти графа… После такого шага он был обречён. Верный соратник Прилуков (живший под чужим именем и не прерывавший связи с Марией) предложил вполне венецианский вариант: кинжал или яд. Думается, Прилуковым двигали не просто ревность и алчность, здесь была замешана и политика. Коморовский и его окружение слыли ярыми монархистами, а бывший стряпчий числился среди «революционеров».
Но Мария решила пустить в ход более изощрённое оружие! Была разработана многоходовая комбинация. Ещё весной граф Коморовский познакомил Марию со своим другом, молодым дворянином Наумовым (кстати, потомком И.С. Тургенева). Под эгидой завершения бракоразводного процесса Тарновская отправляется в Орловскую губернию, где Наумов служил чиновником при губернаторе, и «случайно» с ним встречается. В итоге 23-летний Наумов становится преданным рабом Тарновской. Она пинала его ножкой, стегала плетью, прижигала папиросой, а юноша, целуя её ноги, чувствовал себя на седьмом небе. Это не было следствием гипноза или магии, как позже пытались представить, а классическими отношениями в жанре садо-мазо. Роман «Венера в мехах» Леопольда фон Захер-Мазоха тогда был на пике популярности...
В разгар их «тематического романа» приходит телеграмма, якобы от Коморовского, где тот «оскорбляет свою невесту». Истерика, слёзы, невероятная ночь любви и... юноша уже готов на всё, чтобы защитить честь дамы. Наутро Мария вручила ему ладанку и... револьвер. Наумов (не забыв прихватить все деньги из дома) садится в вагон первого класса и отправляется в Венецию.
В начале сентября 1907 года он появляется у порога палаццо, где остановился Коморовский. Когда хозяин вышел навстречу, молодой человек стреляет в упор со словами: «Вы не должны быть вместе!» Потом… неожиданно бросается к окровавленному другу и рыдает. Настоящая трагедия, но выглядит как сюжет фильма из входящего в моду синематографа!
В итоге, получив четыре пули, граф остался жив и был помещён в венецианскую клинику. Он постоянно находился в сознании, отправляя невесте телеграммы, где умолял её приехать. Мария не отвечала...
После неудачного лечения (что было установлено судом) граф умирает. А уже спустя неделю Тарновская и Прилуков были задержаны в Вене при попытке получить деньги по страховому полису. При такой сумме выплат агенты страховых компаний действуют не менее эффективно, чем сыщики. Когда Наумова просветили как в отношении мотивов преступления, так и отведённой ему роли, он предпочёл благоразумно сдать заказчицу.
Аншлаг в суде
Судебный процесс в Венеции стал мировой сенсацией. Заседания начались весной 1910-го и продолжались около двух лет. На скамье подсудимых оказались Наумов, Прилуков, Тарновская и её служанка, посвящённая во все замыслы.
Зал суда напоминал театр во время аншлага. В Венецию съехались сотни журналистов, которые окрестили Марию Аngelo Nero (Чёрный Ангел). Во время процесса ежедневно меняли карабинеров из боязни, что на них подействует магия Чёрного Ангела
Билеты (на судебные заседания!) перепродавались втридорога. Среди любопытствующей публики оказалась масса знаменитостей: маркиза Луиза Казатти и архитектор Алексей Щусев, художник Эдгар Дега и актриса Сара Бернар. Кстати, проходили и закрытые слушания, на которые не допускали… женщин. Наверное, чтобы не вкладывать им в руки оружие обольщения...
Когда Тарновскую вели под конвоем, из толпы выкрикивали проклятия, а она – высокая, стройная, под черной вуалью – молча шествовала на свою Голгофу. Объявилась в Венеции и группа поддержки, которая устраивала «флешмобы»: бросали розы ей под ноги и, проплывая на гондолах под окнами тюрьмы, скандировали: «Мария, мы с тобой!»
В отчётах о процессе в киевской прессе тех времён больше всего удивляют… нет, не пикантные подробности биографии Тарновской, скрупулёзно документированные судом, а мотивы преступления, прозвучавшие из уст экспертов! Много говорилось о нравах, царящих в «дикой России», и приводился широкий спектр причин: от средневековой ведьмовщины до входившей в моду теории наследственности. Ещё бы, налицо убойная смесь «ирландской королевской крови с варварской славянской»!
Тарновская защищалась изобретательно, изображая себя игрушкой в хитросплетении страстей. Тем не менее суд присяжных не поддался на уловки обвиняемой и её адвокатов. Тарновскую признали виновной и осудили на восемь лет каторжных работ на соляных копях.
Негасимый огонёк
Интересно, что каторга не стала финалом её жизни. Доктор, выступавший экспертом в суде, разыскал Марию и… ужаснулся её состоянию. Тем не менее увёз с собой, и чудо свершилось! Мария стала поправляться, а спустя всего полгода выглядела как статная дама средних лет (собственно, ей тогда было едва за 40).
Что было дальше? Согласно самой распространённой версии, в неё влюбился американский офицер. Тарновская оставила заботливого доктора и в начале 1920-х укатила в Южную Америку, где её следы теряются. Возможно, это не последняя её интрига: вряд ли огонёк, горевший в глазах этой женщины, мог угаснуть..
