А уж на кого рассчитаны эти вбросы, вопрос отдельный. Возможно, прощупывается в первую очередь общественное мнение внутри Штатов. Это кажется тем более вероятным, если учесть, что обещание не учить другие страны демократии и не быть в каждой бочке военной затычкой было одним из ключевых в предвыборной кампании Дональда Трампа.
Не исключено, что таким образом американцы пытаются деморализовать венесуэльскую армию, лояльную законным властям страны. Перспектива столкнуться с военной машиной США способна вывести из равновесия многих. А может быть, подобным образом Штаты давят на партнеров Венесуэлы, пытаясь запугать их неизбежностью низложения Мадуро.
Скорее же всего, имеет место сочетание всех трех факторов и попытка Вашингтона убить многочисленных зайцев разом.
Однако в этой ситуации есть еще один аспект, зачастую ускользающий от внимания аналитиков: для США попытка военной интервенции в Венесуэле (как самостоятельной, так и руками проамериканских союзников) несет с собой немалые риски.
Проблема Соединенных Штатов состоит в том, что на дворе не 1999-й и даже не 2009 год. Угроза военного вмешательства со стороны США перестала быть фатальной.
Дело не только в том, что увязшие в куче стран, куда они вторглись, американцы выглядят куда менее внушительно и непобедимо, нежели это было двадцать лет назад.
Куда важнее то, что за последние годы мир получил наглядный пример, как можно выступить против американцев (и против Запада в целом) и победить их. Речь, разумеется, о Сирии. Москва вступилась за Дамаск и добилась своего, кардинально переломив ситуацию не только в этой стране, но и во всем ближневосточном регионе.
А ведь в мире за это время набрали силу еще несколько региональных и мировых держав, которые совсем не прочь попробовать и себя в подобной роли. Если президент Мадуро попросит помощи в отражении внешней агрессии, будь то колумбийская или американская, вовсе нельзя исключать, что найдутся желающие ему ее оказать.
Именно тут коренится существенная проблема США с применением военной силы против Венесуэлы. Они утратили сакральный статус непобедимой силы, которой бесполезно и бессмысленно сопротивляться. Наоборот, уже не единичные примеры последнего времени дают понять, что чем более жесткую и бескомпромиссную позицию занимает страна, казалось бы, заведомо не способная выстоять против жесткого экономического, политического и военного наката Запада (будь то Сирия, Северная Корея или Иран), тем больше у нее шансов на это.
Подобных случаев стало слишком много — опасно много — для репутации США как главной военной силы планеты, которая всегда побеждает.
Так что, прорабатывая вариант силового вмешательства в венесуэльские дела, Вашингтон ныне вынужден на полном серьезе просчитывать последствия того, что Мадуро устоит, а американские и проамериканские силы потерпят военное поражение. Учитывая же, что речь о Латинской Америке, удар по репутации мирового гегемона будет тем более тяжелым и внесет свой — и не такой уж малый — вклад в идущий процесс утраты Штатами статуса сверхдержавы.
Таким образом, возможно, «утечка» Болтона и слабо завуалированные намеки Вашингтона на готовящуюся военную операцию в Венесуэле являются просто блефом в надежде, что его окажется достаточно, чтобы обеспечить смену власти в Каракасе.
Беда в том, что они — эти намеки — не сильно улучшают дело, поскольку именно нынешняя администрация США уже неоднократно продемонстрировала, что она склонна к надуванию щек без реальных шагов в дальнейшем. Свежи еще в памяти аналогичные заходы относительно КНДР и Сирии, где было много грозных предупреждений и обещаний, а закончилось все ничем. Венесуэла может стать не лучшим пополнением данного «послужного списка».
В результате «венесуэльское дело» превращается для США в куда более значимое, нежели просто очередная смена Вашингтоном неугодного правителя у себя под боком. А свержение Мадуро — любыми методами — становится для Штатов делом принципа.
Ирина Алкснис
