И парламентарию от КПУ, неизменно обслуживавшей власть при показной оппозиционности, не стоило большого труда пристроить сыночка заместителем председателя Ровенского облсовета, а оттуда перевести на хлебную должность председателя Комитета экономики обладминистрации.
В контору, контролировавшую выдачу разрешительных документов частному бизнесу. Местные бизнесмены до сих пор вспоминают с содроганием нынешнего борца с коррупцией, по жадности и ненасытности превосходившего занимавшихся крышеванием местных братков.
Далее карьера при Кучме развивалась не менее удачно. Югик, имеющий о науке значительно меньше представления, чем о сортах виски, поработал заместителем министра науки и технологий.
После чего заботливый папа сумел пробить его на должность помощника премьер-министра Валерия Пустовойтенко, где юное дарование получило известность продажей по четко установленным тарифам виз главы правительства на документы. Последнее и стало причиной того, что из Кабмина Югу попросили уйти, хотя вполне могли передать материалы правоохранительным органам.
Но недавний чиновник быстро сориентировался, и решил делать теперь карьеру чисто политическую, приносящую в перспективе намного больше дивидендов, чем административная. Опять же через отца, он был пристроен к его старому товарищу по номенклатуре КПСС — лидеру Соцпартии Александру Морозу.
В СПУ Луценко развил бурную активность, позиционируя себя, в расчете на будущее проходное место в партийном списке, активным антинационалистом и борцом с бандеровщиной.
Несмотря на то, что сегодня он всеми силами старается «считать дело не бывшим», как иногда писал в резолюциях Николай ІІ, рукописи, как известно, не горят.
Что подтверждает хотя бы его интервью газете «Московский комсомолец в Донбассе» (№ 46 от 13.11.2002).
Вот, что Луценко говорил тогда о решении национального вопроса в СССР: «Когда сегодня мне рассказывают о зажиме украинского языка в Советском Союзе, мне это всегда кажется смешным.
У нас было достаточно и русских, и украинских школ. Кто где хотел, тот там и учился. Я на этом останавливаюсь потому, что мое детство определяло мое сознание. Я считал и считаю, что в Советском Союзе национальной проблемы не было в принципе».
А вот его мнение об УПА*, «воякив» которой он ныне патетически называет национальными героями, скопом признав незаконными все приговоры по ним за преступления против человечности, вынесенные советскими судами: «До войны в Ровенской области проживало около 1 млн 400 тысяч жителей. Сейчас мы только приближаемся к миллиону.
Резня в военные и послевоенные годы была столь неимоверной, что область до сих пор не восстановила свое население. Причем, резня была, скажем так разносторонней.
Именно в Ровенской области была создана УПА как оружие по борьбе с польским населением. Надо понимать так, что большинство этих людей служило полицаями, а потом организованно в 1943 году пошло в УПА… Бандеровцы в первые годы войны занялись евреями. У нас их было процентов двадцать населения. В некоторых районных центрах евреев было до 60%.
Их уничтожили в первые 2 года практически всех, кроме тех, которые успели уйти в партизанские отряды Медведева, Федорова, Ковпака — все они проходили через нашу область… Да, мы можем признать УПА воюющей стороной. Но на чьей стороне? Может быть, им стоит пенсии получать в Берлине?»
А вот слова тогдашнего товарища Луценко о Волынской резне 1943 года, которая сейчас для него «антиукраинская пропаганда»: «Перед Рождеством 1943 года бойцы УПА окружили все польские поселения на территории Ровенской и Волынской областей и уничтожили всех. Сколько, никто не знает, поляки считают, что счет идет на сотни тысяч».
Луценко тогда даже высказался на тему Бабьего яра и Хатыни, о чем сейчас, само собой, мертво молчит: «Как-то у нас особо не говорят, но ведь в Бабьем Яру евреев расстреливали украинцы, а Хатынь сожгла украинская полицейская часть с 15 немцами».
И, ягодкой на торт, чудесная история, как социалист Луценко отмечал День Победы с бывшими партизанами и там, на свою беду, оказался руховский функционер: «И вот один выпил полстакана водки, и глядя на этого зампреда с его тризубом, говорит на нашей местной смеси украинского и белорусского: „Слышь, хлопец, я не знаю, хто ты такой, но ты от эту „х….“ с шапки сними!“.
Тот ему спокойно отвечает, что это, мол, никакая не „фигня“, а „державна“ символика. Дед спокойно выпивает еще стакан, протягивает к нему через стол руки, берет за грудки и говорит: „Хлопец, я не знаю, хто ты тут такой, но я с такой символикой тут человек десять бахнул, и в песок закопал.
Щас будешь одиннадцатым“. И он и человек пять дедов взяли руховца за грудки и в лес поволокли. И заставили тризуб снять и в песок собственноручно закопать. Милиция не дала сильно побить. Дедов успокоили, спели вместе песню».
Когда из США запустили кассетный скандал для свержения президента, Луценко почувствовав, что на этом может сделать огромный рывок вверх, проявил бешеную активность.
На Леонида Даниловича, который способствовал его назначению замминистром, им были вылиты ушаты грязи, не ушел от этой участи и былой благодетель Пустовойтенко. Только вряд ли догадывался Мороз, что пройдет время и он сам, став ненужным, получит от Луценко плевок в лицо за все сделанное ему добро.
Бывший помощник премьера стал, как романтически потом писали, вдохновленные близкими им образами Басаева и Радуева, прикормленные журналисты, «полевым командиром». В его функции входил набор массовки и боевиков для протестных мероприятий, на что были выделены «тихими американцами» вполне достаточные средства.
Но «полевой командир» остался верен себе и почти все привычно закрысил. Что и стало одной из главных причин неуспеха в 2000 году переворота.
Разумеется, в своем провале Луценко впоследствии обвинял Мороза, вытащившего его с помойки после позорного изгнания из аппарата Кабмина, а впоследствии сделавшего членом правительства.
Когда первая попытка цветного путча закончилась крахом, по статье об организации массовых беспорядков взяли наивных революционеров из различных радикальных организаций, по призыву Луценко пытавшихся штурмовать АП. Каково же было их удивление, когда они узнали, что одним из главных доказательств обвинения стали подробные «чистосердечные», показания Юрия Витальевича, сдавшего всех.
Было осуждено на реальные сроки несколько десятков человек, но их «полевой командир», благодаря тесному «сотрудничеству со следствием» (некоторые севшие были уверены, что включая и подписку о «негласном сотрудничестве») остался на свободе.
Но после майданного переворота, это никак не помешало Луценко, распинавшемуся о своем былом революционном героизме, занять, по квоте СПУ, пост министра внутренних дел. И, ради справедливости, следует заметить, что там он особого вреда не принес.
Конечно, включился в дерибан бюджета (например, пытался перевести все МВД на мобильную связь фирмы своей жены) и всевозможные коррупционные схемы, торговал доходными должностями в системе, но не вмешивался в текущую работу, которую вели оставшиеся замы-профессионалы.
Министру вполне хватало регулярного заноса своей доли от реализуемых ментовских схем, и он занимался, начиная с утра, усердным дегустированием различных спиртных напитков — «сладких и крепких», как выражался жандарм из романа Ярослава Гашека.
Правда, в декабре 2006 года, коррупционные скандалы с Луценко стали настолько громкими, что он был уволен специальным постановлением Верховной Рады. Но вскоре возвратился на должность при премьерстве Тимошенко, на которую произвел неизгладимое впечатление степенью проявленного подхалимажа и клятвами выполнить абсолютно любой приказ.
В этот период он ничем особо не отметился, не считая пьяного дебоша в аэропорту Франкфурта, когда на разбушевавшегося украинского министра немецкая полиция вынуждена была надеть наручники.
Сладкая жизнь Луценко закончилась с приходом к власти Януковича. На свою беду, он слишком рьяно выполнял поручение шефини об уничтожении бизнеса будущего президента и его окружения. И хотя не являлся и близко самым крупным коррупционером оранжевой эпохи, задетый за живое Виктор Федорович решил свести счеты.
Но Янукович оставался Януковичем. Хотя легко можно было доказать любое из масштабных коррупционных дел экс-министра, но они вели к фигурам, уже неплохо устроившимся при новом президенте.
Поэтому был выбран мелкий, хотя и весьма показательный эпизод, когда Луценко присвоил персональному водиле, ни дня не служившему в милиции, звание подполковника, навешал кучу ведомственных наград и оформил пенсию как оперативнику с многолетней выслугой.
Юге пришлось присесть на ментовскую зону, но это только пошло ему на пользу. В Менской исправительной колонии алкоголь стал недоступен, и поклонник Бахуса бесплатно прошел курс очищения организма от постоянной алкогольной интоксикации, что благоприятно отразилось и на его внешнем виде.
Однако, лидер регионалов, как всегда, не сумел противостоять давлению извне. Под нажимом «западных партнеров», возмущавшихся «политическими преследованиями», «узник совести» был амнистирован, что дало ему возможность заняться привычным делом на запущенном из Вашингтона «евромайдане».
Как и ранее, Луценко занялся полевым командирством для набора протестной биомассы под пули снайперов Пашинского. Но, на это раз, расход, выделенных Лэнгли и украинскими олигархами, средств жестко контролировался, что прямо отобразилось на эффективности проведенного мероприятия.
Победа путча стала звездным часом Луценко. Он был поставлен Порошенко возглавлять партию «Солидарность», вскоре скромно переименованную в «Блок Петра Порошенко».
А потом президент, с большим трудом, через слабо контролируемый им парламент, продавил человека без юридического образования на должность генпрокурора.
Для чего ему нужен в ГПУ, вызывающий смех у всей страны, алкоголик, за которым нет никакого электората или политической силы? Ответ явно таится в глубинной психологии, раскрытой в нестареющих законах Паркинсона. Порошенко неизменно подбирает подчиненных, выглядящих ничтожествами даже на его собственном фоне.
Плюс, само собой, большим плюсом является готовность Югика выполнить все, что скажут без малейших колебаний, как это соотносится с законом.
О работе порошенковского генпкокугога много говорить не стоит — он верен себе, ничего не меняя в привычном алгоритме. Достаточно ограничиться оценкой человека эксклюзивно информированного — начальника управления спецрасследований ГПУ Сергея Горбатюка:
«Где есть какой-то интерес непонятный, который нужно еще расследовать, выносятся постановления с внесением ложных данных о том, что расследование осуществляется неэффективно без изучения дел, дела забираются.
Следователи, прокуроры, и я обжалуем эти действия, то есть мы противодействуем. И в последнее время таких дел становится все больше. Если сложить жалобы, которые мы писали из-за вмешательства в деятельность, я могу сказать, что генеральный прокурор Юрий Луценко не имеет ничего общего с законом. Он его просто не знает, он его не хочет знать.
Он не пытается его соблюдать, его деятельность осуществляется в ручном режиме. Этих я хочу привлекаю, этих хочу не привлекаю, то что там есть, нет доказательств — для него второстепенное дело. Он сделал столько незаконных действий с признаками преступлений, что это является однозначным основанием для его отставки».
Президент только не понимает одного, но для себя основного. Если у его преемника хватит ума оставить Луценко на должности, то первый на кого он тогда откроет уголовное дело, будет Порошенко. Конечно, вариант чисто теоретический — трудно представить себе настолько невменяемого шестого президента, чтобы он сохранил Югика генпрокурором.
Так что Петру Пятому придется только выслушивать гневные филиппики в свой адрес от бывшего главы ГПУ, поведающего, как он изнутри боролся с бандой шоколадного барыги и дающего чистосердечные показания будущему следствию.
Дмитрий Тесленко
